Коренной перелом - Александр Харников

– Отец, – возмущенно произнес Василий, – Светка моя сестра, а этот козел… прости, вздумал ее соблазнить. Она совсем ребенок, ей всего шестнадцать лет. Да он бы просто испортил ей жизнь!

– И ты, – с усмешкой сказал Вождь, – решил, как настоящий джигит, взять с собой верных кунаков и нанести обидчику сестры ночной визит?

– А что было делать, отец, – вздохнул Василий, – официальным путем я бы ничего не добился. У НАС совращение малолетних ненаказуемо, хотя ТАМ этот Каплер мог бы получить десять лет за свои художества и уехать туда, куда Макар телят не гонял. Но даже если бы и так, то репутация Светки была бы безнадежно испорчена. Отец, я не хочу своей сестре той судьбы, которую она прожила в ТОТ раз. Зубами буду рвать, но не допущу, чтобы ей сломали жизнь.

– Хорошо, – задумчиво покачал головой Вождь, – Светлана не только твоя сестра, но и моя дочь, и ТАКОЙ судьбы я ей тоже не хочу. Но зубами тут рвать ничего не надо было. Ты должен был обратиться к Лаврентию, и он устроил бы все в лучшем виде, без всякой этой вашей художественной самодеятельности в стиле абрека с Военно-Грузинской дороги. Мог бы хотя бы со мной посоветоваться.

– Отец, – с горечью сказал Василий, – и у тебя, и у дяди Лаврентия столько важных государственных дел, что и подумать страшно. Хотя и мне в ближайшее время будет совсем не до Светкиной судьбы. Может, ее тоже пристроить в какое-нибудь хорошее место, чтобы ей не оставалось времени дурить?

– Хорошо, сын, – кивнул Верховный, – я подумаю об этом. Теперь скажи, что у тебя с Галиной?

– Да так, – нехотя ответил Василий, – чужие мы друг другу. Пил – было плохо, бросил пить – теперь ей мои друзья не нравятся. Одним словом, ни шатко ни валко. Думаю, что рано или поздно мы с ней разойдемся.

– Да, – задумчиво произнес Вождь, – и тут неладно. Тогда вот что, Василий. Если вам все равно расходиться, то есть одно дело государственной важности.

– Какое дело, отец? – настороженно спросил Василий.

– Старшая дочь английского короля, наследная принцесса Елизавета, – ответил Верховный, – весьма интересная личность. Она с отцом будет на приеме в Кремле, когда вам будут вручать награды. Я не прошу, чтобы ты ее уложил в свою постель, ибо это будет ничем не лучше того, что этот Каплер пытался проделать со Светланой. Но все же попробуй запасть девочке в сердце. Ты же у меня орел, мужчина, герой, лихой летчик. А там два года до конца войны пролетят незаметно. Пойми меня правильно – это всего лишь просьба. Получится – замечательно, не получится – тоже ничего страшного, что-нибудь еще придумаем, чтобы приручить британского льва. Или львицу? – Сталин неожиданно хитро подмигнул сыну.

– Хорошо, отец, – опустил глаза Василий, – я ничего не обещаю, но попытаюсь.

– Вот и хорошо, – кивнул Вождь, – я надеюсь, что и дальше буду слышать о тебе только то, чем я буду гордиться.

Когда Василий вышел, Верховный вздохнул и едва слышно сказал:

– Удачи тебе, мой мальчик. Не подведи меня.

10 июня 1942 года. Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце», Ставка фюрера на Восточном фронте

Вызов в «Вольфшанце» для адмирала Канариса оказался полной неожиданностью. Ранее через своих людей в ставке глава абвера получал информацию не только о том, что в самое ближайшее время он будет приглашен к вождю Третьего рейха на беседу или разнос – последнее происходило все чаще и чаще, но и о чем примерно пойдет разговор. Но на этот раз такой информации Канарис не получил. Его людям удалось узнать лишь о том, что примерно на то же время в «Вольфшанце» вызван Генрих Гиммлер. Это насторожило и встревожило адмирала.

«Неужели всё? – подумал он. – Фюрер может принять решение, и я из Восточной Пруссии отправлюсь в Берлин, только не в свой кабинет на Тирпицуфер, 74, а в камеру на Принц-Альбрехт штрассе, восемь, где, как всем известно, располагалось РСХА. Что же делать? Сказаться больным? Сбежать? А куда? Нет, надо лететь. Будь что будет».

И вот он в кабинете фюрера. Отсалютовав Гитлеру партийным приветствием, Канарис, подчиняясь приглашающему жесту хозяина кабинета, присел к столу рядом со своим коллегой и извечным соперником рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером.

– Мы победим! – неожиданно воскликнул Гитлер. – Мы должны победить. Высшие расы всегда побеждали тех, кто находится ниже их по развитию. Это закон природы, и он так же неумолим, как законы физики. Но после разгрома русскими нефтепромыслов в Плоешти наши доблестные войска и люфтваффе не могут эффективно действовать из-за недостатка горючего. Надо обеспечить наши танки и самолеты неограниченным количеством бензина, и мы сможем не только остановить, но и погнать вспять орды недочеловеков, рвущихся в сердце Европы. Нефть – вот наша самая главная цель на ближайшее время. Но где ее взять? Румынские нефтепромыслы надолго, если не навсегда, выведены из строя. Попытки получить горючее от продажных янки закончились полным крахом. Что там произошло – так и не удалось выяснить. Понятно лишь одно – этот источник поступления к нам нефтепродуктов закрыт для нас навсегда. В ближайшее время мы начнем грандиозную наступательную операцию на южном фланге Восточного фронта, чтобы захватить нефтепромыслы Баку, Грозного и Майкопа. Но кто знает, когда мы сможем достичь успеха, и сколько времени пройдет, пока мы получим первую кавказскую нефть. Недочеловеки сражаются отчаянно и, отступая, сжигают и взрывают все, оставляя нам обугленную пустыню. Где же мы тогда сможем добыть так необходимую для нас нефть?

– Мой фюрер, – сказал Канарис, – в таком случае надо уповать лишь на наш доблестный Африканский корпус, которым сейчас командует генерал-лейтенант Вальтер Неринг. Пусть вы забрали у Африканского корпуса на Восточный фронт почти все танки и половину пехоты, но и англичане в Египте в настоящий момент дезорганизованы и деморализованы произошедшим у них в метрополии переворотом. Если наши и итальянские войска сумеют разгромить британцев и форсировать Суэцкий канал, то они смогут прорваться в Сирию и Ирак, где есть нефть, причем в больших количествах. В Сирии войска маршала Петэна не окажут нашей победоносной армии никакого сопротивления, а в Ираке еще не забыли, как британцы расправились с участниками восстания, которым руководил премьер-министр Ирака Рашид Али аль-Галайни. Тогда, в мае 1941 года, на аэродроме Мосула уже стояли наши и итальянские самолеты. Но, к сожалению, англичане сумели тогда подавить восстание. Но иракцы снова поднимутся против ненавистных им британцев, как только солдаты Африканского корпуса переправятся через Суэцкий канал.

– Эх, Канарис, – сказал Гитлер, – вы очень умный человек, правда, ваш ум порой бывает нацелен… Впрочем, разговор сейчас не об этом. Вы правильно заметили, что если мы овладеем нефтяными месторождениями Ирака, то тогда нам не придется экономить на бензине. Наши самолеты, танки и автомашины получат его столько, сколько будет нужно. Вот для того я вас к себе и пригласил. Необходимо, чтобы это произошло как можно быстрее.

– Фюрер, я весь внимание, – Канарис выпрямился и преданными глазами уставился на Гитлера. – Мы немедленно активизируем всю нашу ближневосточную агентуру… Мы…