Ликует форвард на бегу - Дмитрий Валерьевич Политов

громко и с выражением читать поэму Маяковского «Облако в штанах». — Думали, совсем деревянный? Я ведь английский учу, попалась какая-то книга по этикету, там и прочитал.

— А, верно, — расслабился Численко. — Грешным делом решил, что ты шпион! — он коротко хохотнул. — Кстати, а в этой твоей книжонке не написано, как правильно нужно коньяк употреблять?

— Давайте я расскажу, — вмешалась в их разговор Андреева, выставляя попутно на стол из холодильника сыр, фрукты и тарелку с мясной нарезкой. — У меня папа большой любитель. Так вот, он всегда наливает примерно на четверть, потом взбалтывает…

Мельник не стал дослушивать и пошел в комнату за посудой. В прошлой своей жизни он тоже позволял себе иногда немного погурманить и мог устроить настоящее священнодействие вокруг бутылки дорогого элитного алкоголя. Не часто, но бывало. Так, больше для понтов. Поэтому правила распития коньяка знал. Хотя, больше все-таки уважал хорошее вино.

Ленка сноровисто накрыла на стол и удалилась в комнату, поняв, что мужчинам нужно поговорить о чем-то серьезном. Даже дверь за собой прикрыла. Правда, Данила подозревал, что охочая до сенсаций натура пусть и бывшей, но все же журналистки возьмет свое и она обязательно попытается подслушать. И мысленно поставил себе в памяти зарубочку спустя некоторое время подойти на цыпочках и резко распахнуть дверь. Авось, удастся поставить шишку одной хитрой бестии. Но разговор пошел такой, что об этом своем желании он вскоре позабыл начисто.

— Лимончик бы еще резанул, а? — попросил Численко и не спеша налил себе в бокал шоколадного цвета жидкость. По кухне немедленно поплыл аромат благородного напитка. — Нектар! — причмокнул довольно Игорь, втянув ноздрями запах. — Славка Метревели из Грузии по случаю прислал несколько бутылок. Точно не будешь?

— Точно, — кивнул Мельник, кромсая тоненько лимон. — Сахарком посыпать?

— Валяй! — одноклубник сделал глоток, покатал коньяк во рту и, довольно жмурясь, проглотил. — Класс! — он потянулся за ломтиком сыра. Смачно зажевал и неожиданно остро взглянул на Данилу. — Скажи, Малой, только честно, не надоело еще, что Бес держит тебя за болвана?

— Чего⁈ — Мельник уставился на товарища широко открытыми глазами. Ни х…я себе заходик, без прелюдий! — Игорь, ты о чем сейчас?

— Ну ладно, ладно, не переигрывай, — поморщился тот. — Тоже мне, артист погорелого театра выискался. Я давно уже понял, что ты вовсе не такой наивный дурачок, которым зачем-то так любишь прикидываться. Давай без обиняков, начистоту. Я еще раз спрошу: не устал, что над тобой Бесков постоянно издевается? — Численко напряженно впился глазами в своего собеседника.

— Ну, если начистоту, — протянул Данила, собираясь с мыслями. Нет, такого разговора он явно не ожидал. — Давай начистоту. Константин Иванович — это фигура. Человек в нашем футболе известный, уважаемый. Да, со своими тараканами в голове. Но специалист очень высокого уровня. И, собственно, если бы не он, то я, скорее всего, до сих пор за «бубликов» бегал. Так что, — Мельник развел руками. — Я к нему отношусь с большим уважением.

— Брось, не о том речь, — нетерпеливо отмахнулся Игорь. — В квалификации Бескова, как специалиста, никто не сомневается. Дело здесь в другом. Неужели не замечаешь, что команду лихорадит? В чемпионате мы явно не на своем месте, в Кубке кое-как ползем, а в прошлом году вообще с позором вылетели. В Европе да, в Европе шороху навели, да еще какого. Только вспомни, что ты Маслову с Анютой предложил перед финалом, чтобы Бес вам всю малину не испортил?

— А ты откуда про это знаешь? — вскинулся Данила. И тут же вымученно улыбнулся. — Проболтались деятели. Вот и верь после этого людям.

— Опять не туда свернул, — недовольно цыкнул зубом Численко. — Договорились ведь нормально говорить! Вопрос в том, что Иваныч ни разу не победитель. И постоянно срывается на игроках, когда у него что-нибудь идет наперекосяк. Найдет виноватого и давай гнобить! Мозг чайной ложечкой выедать! Сколько уже ребят из команды повылетало, хотя вполне могли бы еще пользу приносить? На пару полноценных составов хватит. А разговаривает как? Через губу не переплюнет, барин форменный. Откуда только в нем столько высокомерия, можно подумать, что голубых кровей. Теперь, давай конкретно тебя возьмем. Лучший новичок прошлого первенства. Забил, дай бог каждому известному форварду, столько забивать. В списке тридцати трех лучших на каком месте оказался?

— На втором, — нехотя сказал Мельник.

— Правильно! — торжествующе воскликнул одноклубник. — А на первое тебя журналисты побоялись ставить только потому, что ты не весь чемпионат отыграл. Зато иностранцы не стали мелочиться и в еврокубке тебя призами попросту завалили. Причем, замечу, совершенно по делу — не красней.

— Я не пойму, причем здесь это все? — насупился Данила. — За тот же год мне вон, квартиру дали, мастера спорта, потом заслуженного, орден в Кремле вручили.

— Ага, — тон ему закивал Игорь. — В часть отправили, где едва в чухана не превратили, невыездным чуть не сделали, виноватым за «договорняки» теперь вот назначили. Да и на собраниях то и дело звучишь, как главный виновник. Причем, совсем не важно, по какому поводу. Мальчик за все! Мы с парнями уже втихаря ставки начали делать, как долго ты терпеть будешь. Другой бы давным-давно уже из «Динамо» в другой клуб сдернул, а ты молчишь, да жопу на тренировках и в матчах рвешь, Бескову славу завоевываешь. И заметь, даже то, что ты получил, не всегда Иваныч тебе обеспечил. Квартира, звание, орден…еще разобраться нужно, хотел он, чтобы у тебя все это появилось или нет.

— Я не в курсе, поэтому утверждать не возьмусь, — уклончиво ответил Мельник.

— Так то ты, — фыркнул Численко. — Мы-то в такие кабинеты вхожи, где правда завсегда наружу выплывает. Поэтому слушай, что тебе говорят старшие товарищи.

— А старшие товарищи у нас, дай угадаю, — Данила ненадолго задумался. — Ты, Масло, Анюта…кого я пропустил?

— Будешь смеяться, но многих, — Игорь потянулся за бутылкой. — Очень многих! Уж извини, но, в сущности, ты, покамест, еще совсем пацан. И откровенничать с тобой мужикам взрослым как-то не очень. Поэтому есть игра, тренировки, банька, а есть и свои кампании, где говорится кое-что не для широкого круга и не для лишних ушей.

— Это понятно, — нетерпеливо отмахнулся Мельник. — У вас своя жизнь, у