Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Кирилл Бенедиктов

Ощущение неясной опасности томило его все то время, что он ломал сухой кустарник и разжигал маленький костерок на берегу ручья. Мария фон Белов к этому моменту уже забралась почти под самый козырек скалы, превратившись в маленькую, прилепившуюся к отвесной стене фигурку. Над ее головой чернели три почти вертикальные щели — то был самый верхний ярус пещер усыпальниц.

Когда за спиной Раттенхубера грохнул выстрел, и вода, брызнувшая из пробитого пулей котелка, зашипела на раскаленных углях, он испытал что-то похожее на облегчение.

Где-то под Винницей, август 1942 года

Мотоциклисты появились на вершине степного кургана, густо заросшего синими цветами.

Рев мощного двигателя «Милой Берты» заглушал треск их моторов, но черные силуэты отчетливо вырисовывались на фоне ярко-голубого украинского неба.

— Командир, — сказал Шибанов по-русски, — у нас гости.

«Pz-Kpfw-IV» замедлил ход.

— Что с ними делать будем? — спросил Гумилев.

— Поговорим, — пожал плечами Жером. — Для начала. Глуши мотор, пехота.

Теркин потянул на себя рычаги управления. Танк плавно затормозил, вспахивая гусеницами рыхлую почву.

Шибанов соскочил с брони на землю, поправил шлем, помахал мотоциклистам рукой.

— Посмотрите внимательно, — велел Жером унтер-офицеру Гансу Майеру. — Кто это там, на холме?

— Крадшютцен, — с готовностью ответил тот, взглянув в смотровую щель. — Мотострелки СС.

— Что они тут делают?

— Патрулируют, — удивился Майер. — Здесь же особо охраняемая зона.

— Ясно, — сказал Жером и полез в люк. Один мотоцикл, фыркая мотором и подпрыгивая на ухабах, спускался к танку. Второй по-прежнему оставался на гребне кургана.

— Вот что, Саша, побудь пока что в сторонке. Я с ними сам поговорю. Если понадобишься, свистну.

Мотоцикл остановился в десяти метрах от танка. Из коляски выбрался высокий худой эсэсовец, подошел к Жерому, козырнул.

— Унтер-офицер Бользен, патрульная служба. Попрошу ваши документы.

— Гаупштурмфюрер Нольде, военный медик, — Жером протянул эсэсовцу бумаги. — Что-то случилось, унтер-офицер?

Документы у него были в полном порядке — впрочем, как и у каждого бойца группы «Синица». Их делали лучшие криминальные специалисты Одессы, собранные Абакумовым в маленькой, строго засекреченной шарашке под Москвой. Согласно этим документам, гаупштурмфюрер Отто Нольде был дипломированным врачом, выпускником берлинской военно-медицинской академии, откомандированным в Винницу личным распоряжением Имперского руководителя здравоохранения группенфюрера СС Леонарда Конти.

Личная подпись группенфюрера произвела впечатление на патрульного. Он вернул бумаги Жерому и вытянулся перед ним во фрунт.

— Поступил сигнал об исчезновении одного из танков конвоя с горючим, гаупштурмфюрер, — доложил он. — Судя по разосланной ориентировке, это ваш танк.

Жером покачал головой и улыбнулся.

— Сигнал поступил от командира взвода лейтенанта Фриче?

— Так точно.

— Наш командир экипажа пытался связаться с ним, но рация вышла из строя. Вы очень обязали бы нас, унтер-офицер, если бы передали лейтенанту Фриче, что мы движемся в Винницу для прохождения комплексного ремонта. Поломка трансмиссии оказалась более серьезной, чем предполагалось. У вас же есть рация?

— На второй машине, — Бользен повернулся к нему спиной и сделал знак мотоциклисту, ожидавшему на вершине холма. — А где командир экипажа?

— Одну минуту, — Жером сделал знак молча стоявшему рядом Шибанову. Тот вскарабкался на броню и забрался в люк.

— А каким образом вы оказались в танке? — внезапно нахмурился Бользен. — Лейтенант Фриче не докладывал о том, что в составе экипажа есть врач.

— Командир Майер был так любезен, что взял меня на борт, — ответил Жером, внимательно наблюдавший за приближающимся мотоциклом. Стрелок, сидевший в его коляске, держал в руках автомат. — Вы же знаете, какой у нас бардак в службах Люфтваффе. Вместо Винницы мы сели на аэродром где-то под Немировом. А как прикажете добираться до места назначения?

— Командир экипажа унтер-офицер Ганс Майер, — молодой танкист спрыгнул на землю и отдал честь. — У нас поломка, мы следуем в Винницу для прохождения ремонта.

Бользен подозрительно оглядел танкиста.

— Почему не поставили в известность вашего командира?

— Рация сдохла, — пожал плечами Майер. — А старина Фриче, верно, уже поднял тревогу?

— Как сделал бы на его месте любой грамотный офицер, — ледяным тоном проговорил Бользен. — Руди, — крикнул он стрелку второй машины, — свяжись со штабом, доложи, что мы нашли пропавший танк.

Стрелок положил автомат на борт коляски и щелкнул тумблером рации.

— Благодарю вас, унтер-офицер, — сказал Жером с чувством. — Алекс, приступайте.

Бользен не успел отшатнуться. Жером схватил его за предплечье и резко потянул на себя, насаживая на лезвие ножа, неизвестно как оказавшегося в него в руке. В ту же секунду Шибанов выхватил парабеллум и выстрелил в водителя первого мотоцикла. Тот, хрипя, повалился на руль.

Стрелок-радист отшвырнул эбонитовый наушник, и попытался схватить автомат. Одновременно водитель ударил по педали газа, и мотоцикл прыгнул вперед, прямо на Жерома. Автомат свалился на землю, зацепившись ремнем за выхлопную трубу.

Жером вытащил нож из живота Бользена, прыгнул к проносившемуся мимо мотоциклу и коротко ударил радиста рукояткой в висок. Тот обмяк, уронив голову на рацию. Мотоцикл, ревя мотором, обогнул танк и, опасно кренясь на бок, вырулил на дорогу.

— Вали водителя, — скомандовал Жером.

Парабеллум в руке Шибанова дважды плюнул огнем. Мотоциклист сполз с сиденья и, раскинув руки, упал в пыль.

Лишенный управления мотоцикл проехал еще метров тридцать и свалился в кювет, бешено вращая колесами. Радист сломанной куклой высовывался из коляски.

— Он нам нужен, — сказал Жером капитану. — И рация его, кстати, тоже.

— Господин гаупштурмфюрер, — голос Майера прыгал, как теннисный мячик, — я не понимаю… зачем вы убили их… это же наши солдаты!

Жером обернулся, ища глазами Шибанова, но тот был уже на полпути к мотоциклу.

— Это были русские диверсанты, — сказал он. — Ганс, вокруг полно предателей. Помните тех, кого вы уничтожили вчера вечером?

Майер закивал.

— Вы не спрашивали себя, как могло оказаться, что в вашем собственном экипаже окопались враги Рейха?

— Спрашивал, — унтер-офицер затравленно огляделся по сторонам. — Конечно, я спрашивал. И я… я не знаю, как это объяснить, гаупштурмфюрер! Иногда мне кажется, что я сошел с ума…