В плену их желаний - Лика Мираж

да, мой цветочек, – улыбается Госпожа, – тебе нельзя касаться себя, сегодня не твой вечер.

Кара кивает и складывает руки под грудью, стараясь походить на позолоченную статую, одну из многих, чтобы не обращать на себя ничьё внимание.

Заро бросает на неё странный взгляд и тянет руку к Саре.

Кара только сейчас замечает, что на сильных руках его отчётливо заметны тёмные, узловатые вены. И это красиво. Она закусывает губу.

Заро притягивает Сару к себе, обнимает со спины и стискивает – должно быть, до боли, – большую, упругую грудь. А затем впивается в её шею. По ней спустя мгновение стекает тонкая струйка крови. Слышится протяжный стон.

Кара широко распахивает глаза, ей и в голову не приходило, что можно вот так укусить. Кому это нравится?

– Твой муж мне должен, – ухмыляется он, – он украл у меня вкус моей бывшей невесты, так что по правилам расплачиваешься ты.

Сара вздыхает, у неё от возбуждения поблёскивают глаза.

– Да, мой Господин, что мне сделать?

Она… подчиняется?

– Ложись на пол.

Сара делает, что велят, и оказывается на полу, будто специально, близко к ногам Кары. На полупрозрачное короткое платье попадают тёплые капли из фонтана, и возбуждённые соски Госпожи становятся ещё более заметны под тканью.

Словно Кара правильно поняла свою роль здесь – роль непоколебимой статуи – Сара хватается за её голень тёмными пальцами.

Заро скидывает халат тем же движением, что делал и при Каре в её вечер, и устраивается на Саре так, чтобы вышла поза шестьдесят девять.

Кара задерживает дыхание и пытается унять дрожь во всём теле.

Член пульсирует у лица Сары, и она едва ли не стонет от восторга, только от одного вида.

У Кары кружится голова, она ещё помнит солёный привкус на языке, и как глубоко она брала горячую плоть бывшего жениха в тот вечер.

Может быть, ему уж слишком не понравилось, и поэтому он устраивает маленькое представление? Или это обычное дело для них?

Податливый рот Сары будто с аппетитом заглатывает член целиком. Заро в это время играется с её трусиками и кусает бёдра. Кара не знает, куда именно ей смотреть. Жгучий румянец впитывается в скулы.

Но будто ушатом холодной воды её обливает усмешка брюнетки:

– Только, насколько я поняла, ты, Клаус, отдаёшь ему жену зря, и засунул язык в недостойную этого девку.

– Брось, Гретта, – Клаус, как всегда, улыбается, – моя жена, как видишь, совсем не против.

Вниз смотреть невозможно, вперёд, где стоит компания – и подавно, Кара поднимает взгляд вверх и сдерживает досадливый стон, увидев уже знакомые росписи и фрески на потолке. Она боится, что от них закружится голова, а от этого уже затошнит.

Так что взгляд снова возвращается к Саре и Заро.

Она решает не наблюдать за тем, как искусно Госпожа сосёт, чтобы не бередить свежую рану, поэтому переключается на язык, вылизывающий горячий и сладкий тёмный бутон, вкус которого она и сама до сих пор отчётливо помнит.

От открывшегося вида не сдержаться и погладить себя там, где податливая кожа этого требует, становится всё легче. Кара сбивчиво дышит, соски трутся о ткань, становится почти больно.

Госпожа отпускает её ногу, чтобы погладить Заро.

Это и подошедшие Клаус с Эросом заставляют Кару отвлечься. Она закусывает щёку изнутри, чтобы не выдать эмоций, сердце начинает колотиться уже от страха, что она не сдержится, обратит на себя внимание и станет кучкой пепла…

Драконов лучше не злить.

– Ну всё, дорогуша, – говорит Клаус, – я не делал это дольше, смените позу, голубки…

– Не хочу ничего делать, – зевает Заро и снова бросает на Кару быстрый взгляд, – и не хочу, чтобы ты останавливалась…

– Хорошо, Господин, – вздыхает Сара.

Значит, роль рабы ей нравится тоже…

Заро садится на пол, рядом с лицом Сары. Эрос проталкивает смоченные слюной пальцы в её задницу, и вскоре входит в неё, а поверх этого устраивается Клаус. Сара стонет, её муж не сдерживается, награждая её размашистыми, резкими толчками и насаживая её голову на член Заро.

Каре становится дурно, от них исходит адский жар.

Но золото, конечно, ещё не плавится, и она стоит, не шелохнувшись.

Все они будто хотят убить Госпожу, настолько яростно вбиваются в неё.

Она стонет под драконами, выгибается, и Кара не понимает, действительно ли может быть хорошо вот так…

И несмотря на эти мысли, происходящее слишком близко, люди знакомые, которые совсем недавно касались и её.

Она чувствует, как мокнет бельё, и будто учуяв запах, Заро поднимает на неё обжигающий взгляд и ухмыляется.

Кара сдерживается, чтобы не отступить.

Лучше не вдумываться. Лучше не вдумываться. Лучше не…

Она переводит взгляд на Седрика и его, видимо, жену и замирает. По коже пробегаются мурашки.

Она всё ещё в одежде, но от них исходит такой жар, что плавится воздух.

Он просто целует её вцепившись пальцами в волосы, гладит талию и грудь, приобнимает.

Но от этой пары исходит что-то сильное, какой-то приковывающий взгляд магнетизм.

Кара не может перестать наблюдать, не знает, назвать ли страстью их поцелуй или то, что происходит у её ног.

Это потому что они – истинная пара?

Но почему тогда у Клауса и Сары всё иначе?

Могло ли что-то подобное быть и у Кары?

Она перестаёт думать в тот момент, когда тонкую ткань на женщине разрывают два прорезавшихся кожаных крыла. Лишь от поцелуя.

И все, выходя из Сары с хлюпающим звуком, подходят к ней.

Гретта, вспоминает Кара её имя.

– Поднеси мне воды, детка.

Она набирает воду из фонтана в ладони и подносит ко рту Госпожи, та жадно пьёт.

– У неё тот период, когда можно зачать, но это непросто, поэтому помогать нужно всем.

Сара поправляет прядь волос Кары, будто в запоздалом ответном жесте, и поднимается, чтобы присоединиться к оргии.

Вскоре зал окатывает столп огня, Кара понимает, что значило выражение «пока не расплавиться золото» и спешно бежит к выходу.

От мысли о том, что нужно будет объявлять разрешение Госпожи на «веселье», передёргивает.

В коридоре, стены которого усеяны мозаикой, она сталкивается с тем, кого уже видела.

– Господин… – опускает глаза. И вдруг что-то находит на неё: – Вы что… любите подглядывать?

В руках Ангуса бутылка вина, он какой-то по странному расслабленный, с весельем во взгляде, отчего Каре становится неловко от своего выпада.

Нервы ни к чёрту.

От него веет теплом, а не до боли обжигающим жаром.

– А, – говорит, будто не обратив внимание на её упавшие на пол слова, – это ты? Не получилось стать женой дракона?

– Нет, –