Неизбежно - Rizzot

не должна была там быть! — выкрикнул он, его голос был резким, жёстким. — Я сказал тебе, что это место не для тебя, но ты не слушала. И вот результат.

Ольга нахмурилась, её пьяная смелость начала перерастать в раздражение.

— Я не ребёнок, Виктор, — огрызнулась она. — Я могу сама принимать решения.

— Принимать решения? — он рассмеялся, но в его смехе не было радости. — Ты чуть не оказалась в серьёзной беде из-за своей тупости. Ты вообще понимаешь, что могла случиться?

Ольга отвернулась к окну, пытаясь не обращать внимание на его слова, но в её груди что-то закипело. Она не привыкла, что с ней разговаривали так. Виктор всегда был суровым, но сейчас он был другим — грубым, жёстким, почти угрожающим.

— Ты слишком много о себе возомнил, — сказала она, едва сдерживая слёзы. — Ты думаешь, что можешь всё контролировать. Но ты не мой хозяин!

Виктор резко остановил машину на обочине, его лицо стало холодным.

— Ты думаешь, что это шутки? Ты понятия не имеешь, с кем играешь. Я слишком долго был терпелив с тобой, Ольга. Но твоя наивность может стоить тебе жизни.

Он наклонился ближе, и она почувствовала холод его голоса.

— Я не твой папочка, который будет жалеть тебя, когда ты всё портишь. Я не для этого здесь. Ты либо слушаешься меня, либо не жди, что я буду вытаскивать тебя из каждой дыры, куда ты сама себя загоняешь.

Ольга замерла. Она никогда не видела Виктора таким. Перед ней стоял не заботливый мужчина, с которым она привыкла спорить, а настоящий бандит, чья власть и влияние могли заставить любого замолчать. Её пьяная смелость начала растворяться перед этим холодом.

— Это не справедливо, — тихо произнесла она. — Я просто хотела немного повеселиться…

— Повеселиться? — его голос звучал цинично. — Ты понятия не имеешь, что значит настоящая опасность. Это всё игра для тебя, Ольга. А для меня — реальная жизнь. И я не собираюсь тебя спасать, если ты сама себя не бережёшь.

Она посмотрела на него, её глаза блестели от слёз и обиды. Она чувствовала себя униженной, виноватой, но не хотела это признавать.

— Может, я не прошу тебя спасать меня, — прошептала она.

Виктор посмотрел на неё, его лицо стало напряжённым, как будто он пытался сдержать что-то внутри себя. На секунду между ними повисла тишина. Потом он снова завёл машину и тронулся с места.

Они ехали в тишине, и напряжение в воздухе было почти невыносимым. Виктор свернул на безлюдную дорогу и остановил машину. Ольга не знала, куда они направляются, но ей было всё равно. Её голова кружилась от выпитого, и все эмоции накатывали волнами.

— Почему ты такой? — вдруг спросила она, её голос был тихим, но в нём звучала боль.

Виктор молчал, его руки были крепко сжаты на руле. Она видела, что он тоже борется с собой, что его гнев не был простым проявлением раздражения. Он боялся за неё. Но его страх проявлялся в гневе и контроле, а не в заботе.

— Потому что я знаю, каков этот мир на самом деле, — наконец ответил он, его голос был хриплым. — Ты можешь верить в чудеса, Ольга, но они не спасут тебя, когда начнётся настоящий хаос. Я видел это слишком много раз. И я не позволю, чтобы ты стала частью этого хаоса.

Ольга посмотрела на него, её глаза всё ещё блестели от слёз.

— Может, и не спасут, — сказала она тихо. — Но твой мир тоже не идеален, Виктор. Ты думаешь, что можешь всё контролировать, но на самом деле ты просто боишься. Ты боишься потерять контроль. Боишься быть уязвимым.

Он резко повернулся к ней, его глаза блестели гневом.

— Ты ничего не знаешь о том, что значит быть уязвимым, — сказал он, едва сдерживаясь.

Глава 7. Последний удар

Ольга, немного пьяная и раздражённая, смотрела на Виктора, чувствуя, как внутри нарастает гнев. Они сидели в машине на пустынной дороге, и напряжение уже достигло критической точки. Её голова кружилась, и все эмоции вырывались наружу: обида, раздражение, злость. Она не могла поверить, что человек, с которым она недавно делила свою жизнь, превращался в грубого, жёсткого незнакомца.

— Ты не понимаешь, Виктор! — её голос дрожал, но в нём было больше отчаяния, чем силы. — Ты думаешь, что можешь всё контролировать, но ты… ты просто боишься. Ты трус!

Виктор резко повернулся к ней, его глаза сверкнули яростью. Ольга никогда не видела его таким. Её слова были словно спусковой крючок для взрыва.

— Трус? — холодно произнёс он, медленно приближаясь к ней. — Это я трус?

Его лицо исказилось в жёсткой усмешке, и он неожиданно разразился смехом, но это был злой, почти презрительный смех.

— Ты вообще понимаешь, с кем говоришь? — продолжил он, его голос становился всё громче и резче. — Ты думаешь, что можешь указывать мне, кто я? Тебе вообще есть дело до того, что я чувствую или думаю? Нет, Ольга. Ты просто маленькая девочка, которая всё ещё верит в сказки и чудеса, и считаешь, что можешь что-то изменить.

Ольга не ожидала такого нападения, её глаза расширились от удивления и боли. Она попыталась что-то сказать, но Виктор не дал ей шанса.

— Тебе стоит научиться держать рот на замке, — резко бросил он, его голос стал холодным и ледяным. — Ты вообще думаешь, что значишь что-то для меня? Ты для меня никто. Поняла? Никто!

Она замерла, словно её ударили. Эти слова были как плевок в лицо.

— Ты просто половая тряпка, — продолжил он, глядя на неё сверху вниз, словно раздавливал. — Со своими слезами, соплями и дурацкими мечтами. Ты думаешь, я должен бегать за тобой, вытаскивать тебя каждый раз, когда ты вляпаешься? Да ты мне в тягость, Ольга.

Она не могла поверить своим ушам. Виктор, который раньше защищал её, который, как ей казалось, понимал её и заботился, вдруг превратился в монстра. Его слова били по самому уязвимому месту.

— Виктор, ты не можешь так говорить… — прошептала она, едва сдерживая слёзы.

— Могу и буду, — грубо оборвал он. — Потому что ты для меня никто, Ольга. Ты — слабачка. Ты сама по себе ничто. Ты всегда ждёшь, что кто-то придёт и спасёт тебя. Ну, так вот, я устал быть этим «кем-то». Устал таскать тебя за собой. Устал слушать твои вечные жалобы и видеть эти жалкие слёзы.

Она смотрела на него, её сердце разрывалось от боли. Она не верила, что перед ней тот самый Виктор, которого она знала. Её глаза блестели от