Смертельный капкан - Сергей Майдуков

— Я побеседовал с вашей женой, Вадим Петрович, — торжествующе произнес следователь. — И предъявил ей нож. Она его опознала. Это ваш нож. Кухонный. Прихваченный вами на кухне перед выходом из дома. Что как раз и свидетельствует о преступном умысле. Вы заранее задумали убийство, Вадим Петрович. Никакого состояния аффекта. Хладнокровно и расчетливо. Что, конечно же, будет принято во внимание судом.

— Ложь, ложь, грязная ложь! — Туманову хотелось не кричать, ему хотелось расплакаться от сознания собственной беспомощности. — Это какой-то гнусный сговор. Я больше не намерен давать показания без адвоката. Да, я требую адвоката!

Перепелицын с интересом посмотрел на него, с нехорошим интересом, словно Туманов был букашкой, которую собираются прихлопнуть или раздавить, но пока что не приняли окончательного решения.

— Как вам в следственном изоляторе, Вадим Петрович? Не обижают?

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что у меня есть некоторый опыт в подобных вещах.

Туманов вспомнил разговор с ворами и прищурился:

— И что он вам подсказывает, ваш опыт?

— Ну, рассказы о жестокости уголовников значительно преувеличены, — ответил Перепелицын, изображая некоторую задумчивость и потирая для этого узкую переносицу под золоченой дужкой. — Насколько мне известно, среди них попадаются весьма разумные и порядочные люди. Способные дать новичку взвешенный совет, подтолкнуть его к правильному решению. — Голубые глаза следователя, не мигая, уставились на Туманова. — Как правило, этот народ прекрасно разбирается в законодательстве и знает кодекс назубок. На вашем месте я бы прислушался к их мнению.

— Это вы про Князя с Барбарисом?

— Князь? Барбарис? Понятия не имею, о чем вы толкуете.

— Понятно. — Туманов кивнул и положил кулаки перед собой, хотя высота стола делала эту позу неудобной. — Короче, я требую адвоката. И точка. Ничего больше не подпишу и отвечать на вопросы не собираюсь.

— Неправильное решение, Вадим Петрович, — тихо произнес Перепелицын с бледной тенью улыбки на губах. — Но я пойду вам навстречу. Будет вам адвокат. Ждите.

Езда в скоростном поезде разительно отличалась от долгой, выматывающей душу тряски в пассажирском вагоне с тесными закутками, именуемыми купе. Ни тебе пыльных матрасов, ни назойливых попутчиков, ни запахов снеди, захваченной в дорогу.

Андрей успел застать времена, когда в поездах разрешалось курить и открыто употреблять спиртное, и воспоминания о тех путешествиях сохранились самые нерадостные: из тамбура тянет дымом и окурками, рядом дышит перегаром какой-то не в меру оживленный гражданин, жаждущий общения, с верхней полки свешивается нога в дырявом вонючем носке… Нет, уж лучше не лежа, а сидя, но зато, что называется, с ветерком.

Место Андрея было расположено так, что он ехал спиной к направлению движения, но это был пустяк, а все остальное было на высоте. Удобные кресла, тихие, опрятные соседи, вежливый стюард со столиком на колесах, работающий кондиционер. Правда, наслаждаться комфортом не получалось. Звонок матери стал настоящим ударом.

Отец арестован и взят под стражу по обвинению в убийстве. Хорошо, что пока только по подозрению. Но следственную машину не остановишь так просто. Если уж она тобой занялась, то не успокоится, пока не перемелет в фарш, не выпьет все соки и не отправит на дальнейшую переработку в так называемое исправительное учреждение, которое на самом деле лишь калечит и ничего больше.

Возможно, Андрей не воспринял бы случившееся так тяжело, если бы не уверенность матери в том, что отец виновен.

— Мне показали нож, — сказала она по телефону. — Это наш нож. На всякий случай я весь дом перевернула. Бесполезно. Нож исчез. Не мог же он испариться. Значит, твой отец прихватил его с собой.

— Но зачем? — вскричал Андрей, потрясенный таким выводом сильнее, чем самой новостью об аресте.

— Я не намерена это обсуждать, — был ответ. — Не хочу и не буду.

Мать сдалась на третьем по счету звонке, сделанном уже с вокзала. Слишком эмоциональной и импульсивной женщиной она была, чтобы упустить возможность выговориться.

— Твой отец негодяй, — сказала она Андрею. — Дружба с Никольниковым была лишь ширмой.

— Ширмой?

— Вот именно. Светлана Никольникова уже много лет его любовница. Видимо, Юрий, наконец, прозрел и решил расставить все точки над «и». Он вызвал отца на дачу для мужского разговора.

— Погоди, мама, — смутился Андрей. — Дело ведь прошлое, так? И вы все люди… э-э… в общем-то, не в том возрасте, когда чувства бурлят, затмевая рассудок.

— Откуда тебе знать, — горько заметила мать. — Ты думаешь, возраст оправдывает, позволяет простить супружескую измену? Разрешает спокойно пережить предательство близкого человека?

— Но все же папа не пылкий юноша, чтобы хвататься за нож, да еще из-за каких-то давних страстей-мордастей.

— Плохо ты отца знаешь. Его легко вывести из себя.

— Да, но ты говоришь о… — Андрей воровато оглянулся, прикрывая телефон ладонью. — Ты говоришь о запланированном убийстве. Взял нож, поехал и зарезал. Чушь. Не может этого быть.

— Может, милый мой, может, — вздохнула мать. — Мне следователь зачитал свидетельские показания. Там прямо говорится, что на даче произошла ссора с руганью и угрозами. В ходе разборок неоднократно упоминалась эта Светка, прости господи. Наверное, они напились, и пошло-поехало. Один за бутылку схватился, второй за нож.

Теперь, прокручивая в уме тот разговор, Андрей снова и снова приходил к выводу, что отец сидит в тюрьме по ложному обвинению. Да, вспылив, он мог поднять руку на обидчика, но для этого его нужно было очень сильно разозлить. Стал бы он сводить счеты с мужем бывшей любовницы? Это просто смехотворное предположение. После пятидесяти люди не бывают одержимы сексом и ревностью настолько, чтобы убивать соперников. Даже если допустить, что отец и Светлана Никольникова продолжали встречаться тайком, в чем Андрей сильно сомневался, то все равно это была уже не страстная любовь, а привычка. И вдруг нате вам: смертоубийство. Один вызывает другого на поединок, и тот, очертя голову, мчится на место, пряча за пазухой заранее заготовленный нож… Нет, это не лезло ни в какие ворота.

Попросив у стюарда картонный стаканчик с латте, Андрей стал неспешно прихлебывать напиток, продолжая обдумывать сложившееся положение. Вспомнил все случаи, когда виделся со Светланой и Юрием Никольниковыми, постарался проанализировать поведение отца во время таких встреч. Никаких перемигиваний и прозрачных намеков, ничего похожего на флирт и тем более на серьезные отношения.

Значит, произошло что-то странное… Например, Никольников действительно вызвал отца на дачу, но не для разборок. Кто-то угрожал ему, вот он и обратился за помощью. По словам матери, это была эсэмэска, а не звонок. В таком случае Никольников позвал отца тайком от человека, которого считал опасным и который находился рядом. С этим-то человеком и происходила ссора, о которой упоминал свидетель. Отец появился слишком поздно, когда все уже закончилось.