Однажды не в Америке. Краткое пособие по завоеванию мира подручными средствами - Владислав Моисеев

Разбойники посовещались между собой и решили:

— Ну ладно, покажи свое ремесло, посмотрим! А пока будешь ткать ковер, отсюда не выйдешь.

Разбойники пошли на базар, купили все, что сказал царь. Царь соткал ковер из шелка и сказал:

— Вот этот ковер отнесите во дворец. Царь вам даст тысячу золотых.

Разбойники так и сделали. Дворцовый слуга взял ковер и отнес его визирю. Визирь показал ковер жене царя. Она узнала работу своего мужа и сразу поняла, что с царем что-то случилось. По ее приказу разбойникам дали за ковер тысячу золотых, а следом за ними тайком послали стражников. Получив золото, разбойники обрадовались и прямо побежали в харчевню.

Визирь взял много воинов, окружил харчевню, вошел внутрь и освободил царя. Тут же в подвале нашли купцов и много других людей. А разбойников этих поймали и казнили.

У Барно всегда были четко расставлены приоритеты — повторим это еще раз. Ее прежде всего интересовала семья, а положение счастливой жены в глазах Барно было гораздо выше положения депутата, кинозвезды или даже президента Соединенных Штатов. Ее жизненная стратегия состояла в том, чтобы проводить с мужем как можно больше времени, всегда иметь возможность приготовить ему завтрак, обед и ужин. Парадоксально, но именно такая патриархальная установка и сделала из Барно бизнес-леди, едва ли не списанную с икон эмансипации: строгий голос, топовая должность в крупной компании, на фотографиях в прессе всегда вместе с мужем, но вовсе не в тени, а очень даже на первом плане. Впоследствии ее часто будут спрашивать о секретах успеха, об искусстве целеполагания и прочих тайнах большого бизнеса. Но в ответ она всегда будет только расплываться в недоуменной улыбке. Ей и правда смешно. Какие еще тайны? Она всего лишь хотела быть ближе к мужу, и поэтому пришлось заниматься тем, чем он, — то есть бизнесом.

Шерзод захотел миллион долларов — вместе пошли его зарабатывать.

Шерзод уже хочет миллиард в обороте — куда деваться, миллиард так миллиард.

Сто автосервисов за три года? О’кей, поехали.

Если проводить параллели между узбекским эпосом и русским, то Барно — это Василиса Премудрая, которая отправляет замученного Иванушку спать и за ночь решает все его проблемы. Она не претендует на то, чтобы ставить общие стратегические цели, — это компетенция мужа. Но зато она способна разрулить любую сопутствующую тактическую задачу, предпринимательский талант у нее в крови, особенно умение продавать и налаживать связи. Она словно родилась с четким знанием о том, что продажа — это не искусство манипуляции, а важнейший инструмент общественной коммуникации. Мы постоянно друг другу что-нибудь продаем, даже если не получаем за это деньги. Любой искренний, заинтересованный контакт между людьми — это и есть акт купли-продажи. Деньги — лишь мера этой искренности и заинтересованности.

Свою первую серьезную сделку Барно провела по телефону, дозвонившись до режиссера «Узбекфильма». Сделка вторая случилась столь же непроизвольно, случайно и закономерно.

Однажды отец Шерзода высказал соображение, что чужие бухгалтеры — это небезопасно, им доверять нельзя. Да и времена настали сложные, зачем платить лишнюю зарплату? Следовательно, надо научить жену бухгалтерии. Шерзод всегда слушался отца, а Барно всегда слушалась Шерзода. Так она оказалась в семейном кооперативе.

Шухрат Маруфович вообще считал, что надеяться можно только на себя. Достижение полной независимости от всякого рода начальников было для него принципиальным вопросом. Извечная дилемма — работать на дядю или быть индивидуальным предпринимателем — для Шухрата была решена благодаря личному и очень неприятному опыту. Он потратил невероятное количество сил, чтобы в новых исторических условиях сделать из «Ташавтоматики» что-то живое и прибыльное, проводил там целые сутки и жил производством. Но он был не собственником, а всего лишь директором. В советские времена его завод никто особо не трогал, но с приходом новых рыночных отношений за «Ташавтоматику» взялись всерьез. Шухрат Маруфович видел, как всякого рода инициативные реформаторы уничтожают его детище на глазах. Разумеется, он не хотел быть участником умерщвления своего завода и ушел. Шерзод видел, как тяжело отец переживает свой уход, и тогда твердо решил, что они с Барно точно никогда не будут работать на дядю. Только на себя. Потому что дяде ты сегодня нужен, завтра нет. А себе самому ты нужен всегда.

Первое, что увидела Барно в кооперативе, были большие упаковки авторучек, лежащие на полу. Это были «волшебные ручки», которые складывались пополам. Их придумал Шухрат Маруфович. Ну, то есть не придумал, а скорее импортозаместил — опять подсмотрел где-то за границей и внедрил их у себя на производстве. Металлические вставки для этих ручек поставлялись из России, а потом все вместе отправлялось обратно на рынок бывшего «большого брата». Но после ухудшения отношений двух государств железяки для этих ручек поставлять перестали. В результате неликвид в количестве 10 тысяч штук остался лежать на складе и дожидаться лучших времен. Брать хоть и исправно пишущий, но все же полуфабрикат никто не хотел.

В 1994 году дела шли особенно паршиво, причем практически у всех. Никто ничего не продавал и не покупал, рынок стоял, предприятия закрывались. Кооператив терял выручку, да еще и нагрянула неожиданная государственная проверка, что автоматически означало безоговорочную выплату контрибуций. За безоблачные результаты их трудов инспекторы запросили совсем уж крупную сумму — видимо, дела у них тоже были не очень. У Турсуновых просто не было денег, чтобы заплатить.

Шерзод начал искать выход. Он поехал на городской рынок разыскивать своих должников, чтобы хоть как-то пополнить запасы наличности. Барно, которая всегда хотела быть рядом с мужем, поехала тоже — и на всякий случай захватила с собой несколько упаковок неликвидных авторучек. Пока муж с переменным успехом собирал долги, она пошла к автобусной станции, где было в избытке провинциалов-челноков, приехавших закупать товар в столицу. Обходя стороной рейсы из Оша — там могли сидеть родственники и земляки, — Барно смело заходила в автобусы до Бухары и Самарканда и, словно актер на средневековой ярмарке, декламировала:

— Скоро первое сентября! Покупайте ручки! Самый ходовой товар!

Челноки, как загипнотизированные, вдруг наперегонки начали совать Барно деньги. Действительно, как же они могли забыть! Первое сентября! Ручки! В общем, когда через час понурый Шерзод вернулся от своих должников ни с чем, жена встретила его веером наличности. Она продала все ручки до единой. Даже сейчас она не может объяснить, как это у нее получилось. Как-то само собой. Барно продала этот товар так же естественно, как Винни Пух съел мед ослика Иа-Иа. Потому что мед для того и создан, чтобы Винни Пух его ел. А товар для того и создан, чтобы Барно его продавала.

Вечером вся семья была в шоке. Стало вдруг ясно, какое сокровище до сих пор таилось под личиной патриархальной хранительницы очага. На следующий же день Барно с Шерзодом вернулись на ту же автобусную станцию и продали оставшиеся девять с лишним тысяч ручек. Больше Барно никто не предлагал заниматься бухгалтерией.