Давай сыграем в любовь - Ники Сью

столик журнал, поднимает голову и, кажется, на мгновение замирает. Его взгляд скользит по каждому участку моего тела, так словно это он сам рукой дотрагивается то до моих плеч, то до талии, или вот сейчас — губ. Не понимаю почему, но я вдруг смущаюсь.

— Ну… — он встает, и улыбается как-то загадочно. В его лисьих глазах полыхает какой-то план, который мне кажется, придется не по вкусу. — Пошли, Кристина. Поиграем, как следует.

Глава 5. Кристина

Мы заезжаем домой к Руслану, он быстро переодевается и возвращается в машину. Я не смотрю на него и только позже, в банкетном зале, где проходит торжество, замечаю, как он элегантно выглядит. На нем темные брюки чиносы, натертые до блеска туфли, рубашка и пиджак, а волосы, зачесанные на одну сторону, дополняют образу статус.

У входа в сам зал Соболев галантно подставляет мне руку, мы с ним точно смотримся как какие-то знаменитости.

— Это обязательно? — уточняю, взглянув на парня.

— Не задавай глупых вопросов, Лисица.

Зал тем временем наполняется гостями, играет живая музыка, официанты бегают туда-сюда с подносами, разнося шампанское. Столы не ломятся от еды, как я обычно пишу в своих романах, тут скорее закуски: с икрой, рыбой, мясом, сладости тоже имеются, но каких-то декоративных размеров.

Мы останавливаемся около одного из столов, я беру мини-круассан, голодная жуть, и кусаю его. Жду, что Соболев закатит глаза, типа, неужели ты сюда поесть пришла, он же на меня вообще не смотрит. Его взгляд прикован ко входу, где толпится народ.

Протираю рот салфеткой, делаю глоток сока и поворачиваюсь к Руслану, чтобы спросить, вообще надолго ли мы здесь, как он опережает.

— Целуй меня, Лисица, — требовательным тоном говорит Соболев.

— Чего? — опешив от такой просьбы, шепчу я. Он в свете софитов что ли перегрелся?

— Целуй, сказал! — взгляд, брошенный на меня, напоминает огненную стрелу. Этот парень дьявол воплоти, не иначе.

— В щечку? — хлопаю растерянно ресницами.

— В губы, Лисица! — не унимается Руслан.

— Ты спятил? Мы на такое не договаривались, — спешу напомнить. Потому что если я и поцелую этого парня, то только под дулом пистолета. Одна мысль о том, что мы — два кровных врага, хотя здесь я преувеличиваю, конечно, можем вдруг поцеловаться, заставляет меня ежиться.

— Правила меняются, — Соболев поворачивается ко мне, теперь он полубоком, и смотрит так пристально, выжидающе, будто у меня нет права на отказ. — Давай же. И так, чтобы все вокруг в осадок выпали от твоей любви ко мне, — на последней фразе с его губ слетает усмешка.

— Я не буду тебя целовать, — хмыкаю, издав громкий вздох.

— Бесишь, — рычит уже тише он. — Все мои планы портишь своей строптивостью.

— Мне, может, еще извиниться? — иронично кидаю ему.

Соболев отводит взгляд, улавливаю его направление и вижу, как в зал входит целая группа людей. Среди них и молодые, и взрослые, в том числе родители Руслана. Отец его разговаривает с каким-то мужчиной, которого держит под руку молодая девушка. Она такая красивая, что даже я засматриваюсь. Длинные волосы цвета вороньего крыла каскадом рассыпались по ее плечам и спине. На ней платье чуть выше колен серебристого цвета, обшитое разными блестящими нитями. Интересно, она любовница того мужика под пятьдесят?

— Черт, — ругается Соболев. И прежде чем я успеваю разглядеть, во что одета его мать, и ответно помахать ей приветливым жестом, Руслан совершает максимально неожиданный поступок.

Он придвигается ближе, я почему-то интуитивно сжимаю ткань юбки в кулак. От него исходит приятный аромат с нотками цитруса, и действует на меня словно отвлекающий маневр. Руслан дотрагивается до моего подбородка, заставляя поднять голову. Его горячие пальцы так сильно давят, что я не могу дернуться. Соболев наклоняется и в долю секунды касается моих губ.

И нет, это совсем не чмок, какой можно было бы дать на публику. Его язык проталкивается мне в рот, встречается с моим, и наше дыхание переплетается. Сердце у меня пропускает удар, я даже не сразу соображаю, что мы целуемся. Несмотря на грубость, поцелуй выходит довольно мягкий. Он вызывает у меня непонятные ощущения, я их толком не могу считать.

Мозг, правда, быстро дает команду «стоп». И в тот момент, когда пальцы Руслана дотрагиваются до моих ключиц, каким-то уж больно игривым, ласковым жестом, я резко отталкиваю его, ударив в плечи парня ладонями.

Он отстраняется, и я, разгоряченная задетым самолюбием, тем, что мое слово для Соболева гроша ломаного не стоит, замахиваюсь и даю ему звонкую пощечину. При всех. Несмотря на взгляды, которые вмиг привязываются к нам. Несмотря на музыку, которая, кажется, затихает вместе с голосами. Меня трясет, злость закипает по венам, до того чувствую себя унизительно.

Для Руслана я не человек даже, кукла, которую он вытащил при нужных обстоятельствах. Да, мы друг друга ненавидим с самого начала знакомства, да, у него есть на меня компромат, да, может, я не ангел, и сама во многом виновата, но вести себя так со мной не позволю.

Соболев почему-то молчит, в глазах его читается удивление вперемешку с яростью, да такой лютой, что впору убегать. Что я собственно и делаю: разворачиваюсь и стремительно ухожу.

Иду по залу, стук каблуков смешался с гулом моего сердца. Стараюсь не смотреть на людей, которые наблюдают за мной. Господи, я никогда не была будто под камерами телешоу. Отвратительное чувство, аж ладони от нервов потеют. У входа еще и ногу умудряюсь подвернуть на этих чертовых каблуках огромного размера. Какой-то парень, стоящий неподалеку, открыто усмехается с меня, и мне жуть как хочется показать ему средний палец. Но держусь… и так хватит концерта.

Выхожу в холл, тут, слава богу, людей нет. Дохожу до диванчика и только планирую сесть, как меня за запястье резко дергают. Вписываюсь в мужскую грудь, нет, не просто в мужскую, а в грудь Соболева. На удивление, дышит он ровно и взгляд уже не такой пылкий.

— Отпусти, — требую я, задрав повыше подбородок.

— Ты забылась, Лисица? Игра по моим правилам, а не по твоим, — его дыхание касается моих губ, и мозг, будь он неладен, зачем-то подкидывает мне обрывок нашего странного поцелуя.

— Определись в условиях, Соболев, — стараюсь говорить так же уверенно, как он. — Я тебе не собачка на привязи.

— Ты сейчас вернешься в зал и будешь вести себя паинькой, — шипит он.

— Я не… — у меня перехватывает дыхание. Я и договорить не успеваю, сердце сразу волчком бегать начинает, вызывая у меня неконтролируемый приступ паники. Делаю шаг в сторону, пытаясь спрятаться за