Стелларлун - Шеннон Мессенджер

— Обещай мне, что ты не скажешь Рексу, — прошептал Декс, вытирая лицо рукавом.

— Он не знает?

Декс покачал головой.

— Он уже рыдал большую часть дня, потому что беспокоился, что это может случиться. Можешь представить, что он почувствует, если узнает наверняка? У него еще есть годы, прежде чем он дойдет до того момента, когда все откажутся от него… если только Совет не узнает, на что способен Киф, и не заставит его начать проверять всех на выявление способностей в Ложносвете.

Софи втянула в себя воздух.

— Ты думаешь, они это сделают?

— Я бы не стал пропускать это мимо ушей. Это значительно облегчило бы решение о том, кому место в Ложносвете, а кому нет. И кто знает? Они могли бы даже начать проверять всех при рождении. Я уверен, они бы заявили, что всем лучше узнать об этом как можно раньше. Но все это привело бы к тому, что Бездарных судили бы всю их жизнь.

По спине Софи пробежали мурашки.

— Киф никогда бы не согласился с этим.

— Возможно, у него не было выбора. Все, что им нужно было бы сделать, это удержать его и заставить телепата читать его мысли, пока люди прикасались к его рукам.

Софи не была уверена, что могла бы представить, как Члены Совета отдают приказ о чем-то столь жестоком.

Но она могла представить, как это делает его мама.

— Зачем леди Гизеле это нужно? — спросила она, в основном обращаясь к самой себе. — Зачем терпеть все болезненные эксперименты над собой и своим мужем… и все, через что она заставила Кифа пройти… только для того, чтобы Киф мог сказать, проявится кто-то или нет?

— Он также мог бы активировать способности, — напомнил ей Декс. — Кроме того, теперь он Полиглот и может отдавать команды, которые делают всевозможные страшные вещи. И, возможно, есть еще что-то, чего мы еще не обнаружили.

— Вероятно, так оно и есть, — Софи не хотелось признавать. — Но… я все еще не вижу связи. Она пытается править миром… как это поможет?

— Я не знаю, — сказал Декс. — Но я не хочу это выяснять.

Софи тоже не хотела.

Киф явно тоже этого не хотел… что, наконец, объясняло, почему он сбежал из Затерянных городов.

И это делало практически невозможным убедить его вернуться.

— Как ты думаешь, он когда-нибудь сможет контролировать эту способность? — спросила она, уставившись на свои руки без перчаток.

Она нашла способ овладеть своим телом…

Но на это у нее ушли месяцы.

И несколько специальных приспособлений.

И странное умственное упражнение.

И помощь.

Огромная помощь.

— Я работаю над некоторыми прототипами, — сказал Декс, как будто знал, о чем она думает. — И я поговорю с Тинкер… хотя будет трудно заставить ее понять, что мне нужно, не объясняя ей почему. Но… должно быть что-то, что мы можем сделать.

— Я скажу Кифу об этом, — пообещала она. — Ну что ж… если найду его.

— О, мы его найдем! — сказала Ро с гораздо большей уверенностью, чем Софи была способна изобразить. — Меня не волнует, даже если нам придется прорываться через каждый человеческий город.

— С чего ты начнешь? — спросил Декс.

— С какой-то случайности, я думаю, — тихо сказала Софи. — Грэйди сказал, что Киф крутанул синий кристалл на своем Следопыте и прыгнул туда, где тот остановился.

— Где он взял голубой кристалл?

— Наверное, от Дорогого Папочки, — проворчала Ро. — Офигенноволосый всегда хвастался, как он его крал.

— Как ты думаешь, лорд Кассиус знает, в какие города может вести его Следопыт? — спросила Софи.

— Знает, — согласился Декс. — Иначе он не мог бы им воспользоваться.

Искра надежды вспыхнула к жизни.

— Похоже, нам нужно остановиться у Берегов Утешения.

Ро вложила кинжал в ножны, затем вытянула руки и хрустнула костяшками пальцев.

— Я действительно надеюсь, что лорд Властные Штанишки решит быть трудным. Я в настроении врезать кому-нибудь.

Софи тоже не возражала бы против оправдания.

— Если я могу что-нибудь сделать, дай мне знать, — сказал им Декс. — И держи меня в курсе, хорошо?

— Я так и сделаю. И… спасибо тебе за то, что рассказал мне. Я знаю, это было нелегко.

— Ничто больше не дается легко, — пробормотал Декс.

— Это так, — согласилась Софи, жалея, что не может протянуть руку через крошечный экран и обнять его.

Она не могла.

Точно так же, как она не могла пообещать ему, что все будет хорошо.

Все, что она могла сделать, это продолжать идти.

Продолжать пытаться.

Продолжать бороться, прикладывая все, что у нее было.

И всегда надеяться на лучшее.

Глава 3

— Где мой сын?

Конечно, лорд Кассиус приветствовал их вопросом, которого Софи надеялась избежать.

Когда они переместились к Берегам Утешения, она поняла, что отец Кифа понятия не имел, что его сын пропал… и, вероятно, было бы лучше оставить все как есть. Но лорд Кассиус никогда бы не ответил на вопросы о своем Следопыте, не зная, почему она спрашивает. А лгать эмпатам было раздражающе сложно.

Поэтому она сразу перешла к жестокой правде:

— Киф сбежал.

Нормальные родители заплакали бы, запаниковали, забросали Софи вопросами.

Лорд Кассиус просто пригладил свои и без того идеальные светлые волосы и отступил в сторону, чтобы впустить Софи, Ро и Сандора в свой модный пляжный домик.

Он отвел их в самый дальний угол дома, в обсаженный бугенвиллиями внутренний дворик с видом на океан, и уселся на единственный стул — шезлонг, покрытый потертыми бирюзовыми подушками.

— Я предполагал, что это произойдет, — сказал он, стряхивая пылинку со своего безупречно серого плаща. — Если бы Киф отправился со мной домой…

— Он бы убежал еще быстрее, — закончила за него Ро. — Вероятно, оставил бы дыру в форме Кифа в одной из стен.

Губы лорда Кассиуса изогнулись в улыбке… но это была темная, искаженная улыбка.

— Такая бравада исходит от того, чья работа заключалась в том, чтобы предотвратить нечто подобное.

— Да, хорошо, разве это не было твоей работой — убедиться, что никто не проводил жуткие эксперименты над твоим сыном, вместо того, чтобы подписывать его на них до его рождения? — Ро огрызнулась в ответ. — И пока мы обсуждаем невыполненные обязанности, должны ли мы признать тот факт, что это также работа отца — убедиться, что ребенок чувствует себя счастливым, защищенным и любимым?

— Это то, что показывает твой шрам? — сказал лорд Кассиус, имея в виду зазубренную отметину, которая тянулась вдоль позвоночника Ро. — Любовь твоего отца?

Ро протянула руку за спину, нежно проводя пальцами по грубой, приподнятой коже.

— Ты прав. Мой отец действительно оставил этот след. Он