Марракеш. Множество историй в одной или необыкновенная история о приготовлении пастильи - Жалид Сеули

Марракеш, в отличие от Берлина, столицы великой страны, уже более тысячи лет ведет торговлю с самыми разными народами Земли и давно понял, что только путем обмена и честного предпринимательства можно поддерживать рынок, понял и то, что рынок дает знание о других людях и в то же время каждому позволяет выжить. Отсюда и гостеприимство, подлинная основа пестрого торгового сообщества, в котором кого только нет – заклинатели змей, сказители, продавцы фруктов и рисовальщицы, расписывающие руки и ноги хной… Так же как при контактах с другим человеком, всякий, приехавший в город, должен быть готовым учиться – надо набираться знаний от города и уметь его слушать. Хуан Гойтисоло, уже много лет живущий в Марракеше, заметил: «В первый год моей жизни в Марракеше я каждый день приходил на площадь послушать сказителя, дав себе зарок уходить только после того, как уразумею все, о чем он рассказывал».

Утром позвонил Ахмед, очень тонко чувствующий, симпатичный человек, приехавший в Германию из Марракеша, и мы встретились с ним на спортивном празднике, устроенном коллегами и друзьями. Мы оба пришли с нашими детьми, я с сыном Элиасом, которому два с половиной года, и дочерью Зарой, ей недавно исполнилось девять лет, Ахмед же привел дочку, двухлетнюю Зельму. Я рассказал Ахмеду о моей Марии, он мне – о своей первой большой любви, испанке из Кордовы. Эта любовь вскоре закончилась. Прочитав в какой-то книжке о душераздирающей любовной истории испанки и марокканца, возлюбленная Ахмеда с ним рассталась, по той причине, что в книге влюбленные расстались, после чего марокканец увез детей к себе на родину, и мать детей, испанка, больше никогда с ними не встретилась. Ахмед сказал, что и потом всегда мечтал о любви испанской женщины и в конце концов познакомился с уроженкой Испании, правда родом она была не из Андалузии, а из северной Испании. Но в этих новых отношениях Ахмед уже не нашел неповторимой «пикантности», так что вскоре бросил испанку.

Я не ожидал услышать от Ахмеда подобную романтическую историю и тем более не ожидал подобного финала.

Нужно быть готовым рассказывать людям о чем-то особенном, нужно доверять своим слушателям, – только так удается и самому узнать что-то необычайное; думаю, это относится не только к людям, но и к городам. Ты должен быть готовым поведать городу о чем-то личном, открыть ему свои личные обстоятельства, тогда и город в свою очередь позволит тебе узнать о чем-то необычайном и особенном в его жизни. Попробую именно так выстроить отношения с Марракешем. Я расскажу тебе, Марракеш, о том, что для меня важно, что меня трогает и волнует.

Вечером я с детьми, моим ближайшим другом Омаром – он врач, приехавший из Мали, и с Кэролайн, певицей, обладающей замечательным меццо-сопрано, были в гостях. Нас пригласила чудесная арамейская семья. Я уже лечил многих женщин из этого большого арамейского клана и чувствовал с ним совершенно особенную связь. Угощение было прекрасное, кушанья разнообразные, легкие, приготовленные с фантазией. Детям тоже необычайно понравилось.

Единственный сын главы этого семейства, у которого еще девять дочерей, Эркан, рассказал мне о своем отце, Семуне. Он недавно скончался, и одна из крупных берлинских газет выразила семье свои соболезнования, поместив некролог. Эркан рассказал о своих долгих серьезных беседах с отцом, когда тот был уже старым человеком. Отец всю жизнь занимался разъездной торговлей. Чувствуя приближение своего последнего часа, этот гордый 86-летний арамеец сказал: «Сын мой, единственное, что идет в счет, – настоящий момент». Эта же мысль встретилась мне в высказываниях далай-ламы: «Жизнь в настоящее мгновение и есть самое важное».

Совершенно прекрасным оказалось то, что Эркан, как выяснилось, знаком с коптским епископом Дамианом, настоятелем монастыря Пресвятой Девы Марии и Святого Маврикия. Об этом священнослужителе он говорил с большим воодушевлением. Я же как раз собираюсь через несколько недель посетить этот монастырь, находящийся в Хекстер-Бренкхаузене близ Падерборна.

С епископом Дамианом я познакомился на официальном приеме в посольстве Йемена, устроенном по случаю государственного праздника этой страны. Наша беседа с епископом продолжалась всего несколько минут, но была очень содержательной. У епископа окладистая белая борода, почти скрывающая улыбчивые губы, и простой темный головной убор. От этого человека излучалось совершенно особенное обаяние. Он носит круглые очки, глаза у него маленькие, темные, блестящие, и острый взгляд – этот взгляд, как хороший скальпель, мгновенно вскрыл мою душу и разом подарил ей глубокое умиротворение. Епископ излучал мир и покой, а моей душе именно в тот вечер не хватало покоя, потому как я по обыкновению примчался на посольский прием в промежуток между двумя деловыми встречами.

Я спросил епископа Дамиана, когда можно было бы его посетить, и в ответ он предложил мне выступить перед монастырской братией с докладом, рассказать о профилактике онкологических заболеваний. Я согласился, поделившись своим ощущением, что в нынешней моей ситуации – развод, споры о том, с кем останутся дети, – я жажду обрести покой и новое вдохновение и потому надеюсь, что работа над докладом скорей всего пойдет мне на пользу. Дамиан очень обрадовался, только предупредил, что отпадают три дня в июне, так как на это время он должен уехать в Александрию. А как раз в те выходные, с 16 по 18 июня, мне не удалось бы посетить монастырь, ведь я уже наметил поездку в Марракеш. Дамиан засмеялся: «Стало быть, мы с вами одновременно побываем в Африке». Все всякого сомнения, епископ тоже искал какие-то объединяющие, связующие нас моменты, общие черты, которые есть у всех людей, вне зависимости от того, в сколь различных условиях люди росли и сколь различен приобретенный ими жизненный опыт. Часто мы по каким-то внутренним или внешним причинам стремимся подчеркнуть свое отличие от других, ищем мнимые причины, которые могли бы помешать нашему сближению или дружбе с кем-то. Ищем, быть может, потому, что чувствуем страх, остерегаемся близости с другим человеком, боимся быть обиженными, иначе откуда в нашем сердце этот страх и с чем он связан? Да и правда ли в сердце он живет? Или это наш мозг немедленно анализирует все впечатления, сравнивает их с тем, что мы испытали в прошлом (зачастую это негативные переживания), и провоцирует осознанный или неосознанный скепсис, не давая сердцу высказать себя, излиться в слове?

Что связывает Александрию и Марракеш?

Что связывает Берлин и Марракеш?

Что связывает Марракеш и Танжер?

Что связывает Мадрид и Марракеш?

До пятидесятых годов XX века Танжер, портовый город на севере Марокко, был международным центром и притягивал иностранцев как мощнейший магнит африканского континента. Сегодня подобной точкой притяжения является Марракеш, который нередко называют африканским Парижем. Пол Боулз, американский писатель и композитор, снова и снова приезжал в Марракеш, впервые посетив этот город в 1931 году. Впрочем, Боулз связан в основном с Танжером и Фесом, Марракеш ему как литератору был менее интересен.