Дьявол из Огайо - Дарья Полатин

– По медицинским показаниям она не может быть выписана.

Услышав эти слова, мужчина вскинул кулак вверх, невероятно близко к лицу Сюзанны. И задержал его там.

В комнате воцарилось напряжение.

Долгое время оба стояли, не пошевелившись даже на волос.

Затем мужчина медленно разжал пальцы, легонько потрепав Сюзанну по щеке.

Сюзанна вздрогнула, но не шелохнулась, когда грубая рука мужчины коснулась ее лица. Она едва могла дышать.

– Ты просто маленькая пугливая овечка, не так ли? – насмешливо произнес он.

– Доктор Матис!

В холл поспешно вошел охранник. Его появление заставило высокого мужчину отступить от Сюзанны и разрушило оцепенение, воцарившееся в помещении.

– Извините, я помогал миссис Энгл дойти до машины ее племянника, – объяснил рослый охранник. – Что здесь происходит?

– Все в порядке, Джерри, – сказала Сюзанна, отряхивая полы своего белого медицинского халата и восстанавливая самообладание.

– У вас какие-то проблемы? – спросил Джерри.

– Нет, мы всего-навсего познакомились, – ответил мужчина с кривой улыбкой.

Джерри был не так высок, как мужчина в ковбойской шляпе, но у него был пистолет, надежно пристегнутый к поясу.

– Почему бы нам не выйти наружу, сэр, – произнес Джерри без малейших вопросительных интонаций.

Неожиданно появились двое полицейских.

– Здесь ситуация «код фиолетовый»? – спросил один из них, доставая пистолет.

Высокий посетитель поднял руки в знак подчинения превосходящим силам.

– Не гоните лошадей, я ухожу, – прорычал он. Он шагнул к дверям вестибюля, затем обернулся и сверкнул мрачными глазами на Сюзанну. – Я вернусь за девчонкой. Вы не можете держать ее у себя вечно.

Глава 7

Как только я решила, будто достигла успеха в разделе «быть замеченной» – ведь Себастьян предложил мне быть автором и фотографом новой колонки! – обо мне тут же забыли.

Мама не пришла за мной в школу, а из-за тренировки по волейболу я уже опоздала на автобус. Я писала и даже звонила ей, но она не отвечала, что было странно, потому что она всегда отвечала, хотя бы коротким «Сейчас занята, перезвоню».

Я написала и папе, но знала, что это бесполезно. Он вообще почти не умел пользоваться телефоном, и к тому же я была уверена, что он сейчас занят работой.

Мне пришлось попросить Стейси Пикман, которая жила по соседству и вместе со мной играла в волейбольной команде, подбросить меня до дома, и она всю дорогу жаловалась, не умолкая. С тех пор как несколько лет назад мое лицо выдало, что я считаю ее джинсы слишком узкими, она старалась не общаться со мной в школе, но на самом деле у Стейси было еще меньше друзей, чем у меня, то есть ноль, поэтому ей не приходилось быть чересчур привередливой. И она никогда не отказалась бы от возможности пожаловаться хоть кому-нибудь.

Она жаловалась на то, как плохо работает вай-фай в столовой, на то, что уроки физкультуры должны быть короче, и на то, как она расстроена тем, что на улице уже похолодало. Мне казалось бессмысленным жаловаться на то, с чем ничего нельзя поделать, но для Стейси во всех этих жалобах был глубокий внутренний смысл. Чтобы отвлечься, я начала считать церкви, мимо которых мы проезжали. Я насчитала двадцать четыре.

Когда мы наконец добрались до дома, я практически вывалилась из машины в отчаянной попытке сбежать.

– Пока, Стейс! – выкрикнула я, захлопывая дверь старого «Форда» ее родителей. Я знала, что она ненавидит, когда ее так называют, но не смогла удержаться. Она только что жаловалась на деревья. На деревья!

Я направилась по вымощенной камнем дорожке к нашему дому. Он выглядел так же, как и другие дома в нашем квартале: двухэтажный семейный дом в невзрачных тонах. Над крыльцом развевались американские флаги. Типичный пригород. За рядом домов виднелся лесок. Мы играли там, когда были маленькими, но теперь я больше никогда не видела, чтобы соседские дети ходили туда.

Я удивилась, увидев мамину машину, припаркованную у гаража.

Если она вернулась домой, то почему не ответила на мое сообщение? Или не перезвонила? Может быть, в ее телефоне села батарейка? Но она всегда носила с собой запасной аккумулятор на случай непредвиденных обстоятельств.

Когда я подошла к входной двери, то заметила, что та слегка приоткрыта.

Это была жуть уровня фильма «Окно во двор»[24].

– Мама? – позвала я, толкнув дверь и войдя в прихожую. – Ты дома?

Мой голос эхом пронесся по деревянной лестнице. Я шагнула в гостиную. Пусто.

Мои мысли отчаянно заметались. Неужели она все еще на работе? Но тогда почему ее машина здесь?

– Джулс! – Мама выскочила через распашную дверь кухни в гостиную, напугав меня. На ее лице читалась тревога. Ой…

– Я так рада, что ты дома! – выпалила она, слова слетали у нее с языка еще быстрее, чем обычно.

– Ты оставила дверь открытой. – Я бросила рюкзак с учебниками на диван. – И почему ты не ответила на мое сообщение?

– На какое сообщение? – изумилась она, подходя к вазе и начиная нервно выщипывать мертвые цветы.

– Я отправила тебе сообщение, что меня нужно отвезти домой. В итоге мне пришлось ехать со Стейси, – объяснила я, сделав акцент на имени Стейси. Мама тоже не была от нее в восторге и считала, что ее родителям следовало бы тщательнее следить за тем, как она воспринимает окружающий мир.

– Прости, солнышко. На работе было… – Она замялась.

Похоже, она была по уши в мыслях о работе, поэтому я оставила эту тему.

– Не волнуйся об этом, – промолвила я, потянувшись к пульту от телевизора. – Дани дома?

– Она только что вернулась с прослушивания и обеда с Тарин. Видимо, все прошло хорошо! – ответила мама, схватив пульт прежде, чем я до него добралась. – Хелен вернется нескоро.

Я уставилась на пульт в ее руке.

– Мне что, нельзя уже посмотреть телевизор?

Она глубоко вздохнула.

– Я хочу с тобой кое о чем поговорить.

Мамины разговоры никогда не сулили ничего хорошего. Они всегда были о чем-то неприятном: например, разговор о том, что моя бабушка умерла; разговор о том, что мама и папа собираются переделать нашу игровую комнату в кабинет для папы; и самое ужасное – разговор о С-Е-К-С-Е, который был настоящим апогеем неловкости. Тактика моей мамы в неловких ситуациях заключалась в том, чтобы проходить через них настолько мучительно медленно, насколько это вообще возможно. В той конкретной беседе она подробно рассказала о различных видах контрацептивов и обо всех известных человечеству заболеваниях, передающихся половым путем, и все это привело к тому, что мне надолго расхотелось думать о сексе. Я даже задумалась тогда, не податься ли мне в монахини.

Но это было что-то другое.