Обладатель-десятник - Юрий Иванович

– Сына посмотреть? Да без проблем! Заходите.

Узкие сени вели во внушительный зал, все стены которого были увешаны полками. И на полках чего только не было: банки, коробки, глиняные кувшины и фаянсовые сосуды, груды веников и стопки расфасованной, нарезанной тонкими кусочками коры. И запах! Здесь царил настолько необычный и дурманящий запах, что Иван невольно замер. Даже не сразу сообразил, что его представили и надо бы сказать подобающее «очень приятно» или «рад знакомству!». Только рассеянно кивнул и продолжал восторженно втягивать носом воздух.

Хозяин почему-то насторожился:

– Что, никогда лечебные травы не нюхал?

Первым порывом было воскликнуть: «Так тут не только травами пахнет! И корой, и снегом, и цветами, и еще фиг знает чем!» – но Иван сдержался.

– Нет, не приходилось… – только и сказал.

– Ну, присаживайтесь! – гостеприимным жестом целитель указал на две широкие лавки по сторонам стола. Пришедшие уселись на одну, он – на другую и сразу перешел к делу: – Что тебя беспокоит, где болит?

– Да вроде ничего не болит… – пожал плечами Иван.

Но тут в разговор вступила Татьяна Яковлевна. Она рассказала о том, как подло поступила невестка, как обокрала Ивана и как ее за это покарали сами соучастники. И сделала вывод: мол, на нервной почве да после ошибочного ареста болезни на сына и напали. Обмен веществ нарушился, метаболизм странный. И сколько ни ест, да все мимо. Как говорится, не в коня корм. А дары природы, фрукты да овощи в живом виде, употреблять не спешит.

– И что с ним делать теперь? – закончила она вопросом.

К тому времени дед Игнат совершенно перестал улыбаться и сидел скорее хмурый и настороженный, чем задумавшийся или обеспокоенный состоянием пациента. Затем молча встал, с кряхтением, словно вдруг очень резко состарился, прошел за спину Ивана и положил ему ладони на плечи. Прикрыл глаза, да так и стоял минут пять в полной тишине, чуточку покачиваясь, словно от ветра.

Потом вернулся на свое место и, отводя взгляд в сторону, пробормотал:

– Не буду я его лечить… Да и не помогут ему мои травы…

– Что значит «не помогут»? – Федор Павлович не просто недоумевал, он возмущался: – И с каких это пор ты заявляешь, что не будешь?!

Целитель с досадой покривился, с усталым видом потер глаза, словно ему вдруг захотелось спать, и пояснил:

– Если я говорю, что не буду, то это совсем не значит, что я не хочу. Просто мои умения в данном случае не к месту. Ты ведь не зовешь меня, когда в твоем «УАЗе» забился бензопровод? Точно так же и мои травы ничем не помогут автомобильному аккумулятору. Понятно?

Татьяна Яковлевна шумно фыркнула:

– Дед Игнат! Намекаешь, что наш сын превратился в робота?

Целитель замотал головой, и его буйные кудри заиграли искорками света:

– Я вам машину привел только для сравнения и ни в коей мере не хочу утверждать, что человека могут превратить в робота. Тут нечто другое… как бы вам толком объяснить? Такое у меня впечатление, что вашего Ивана уже как бы подлечивает некто… Причем этот некто по сравнению со мной настолько иной… настолько не поддающийся осмыслению… настолько огромный, если тут уместно сравнение с размерами наших тел, что смотреть на него нужно лишь задрав голову. И то никак при этом не охватывая весь масштаб! Этот доктор такой гигант, что я, даже задрав голову, рассматриваю только шнурок его ботинка.

Тут уже замотал головой Федор Павлович. Еще и крякнул при этом явно осуждающе:

– Экий ты, Игнат, демагог стал! Туману напустил… Так и видеть мир разучимся и трезво мыслить перестанем. Мне кажется, несмотря на все мое невероятное уважение к твоим талантам, что с подобными сравнениями тебе только перед детьми у колодца выступать. Они любое слово на веру принимают. А вот с нами такое не проходит. Так что будь добр обосновать свой отказ более внятными словами и более вескими причинами. Заявление о лечении моего сына каким-то «шнурком» меня не впечатлило. Конкретно: кто лечит, как и когда вылечит?

Услышав такие требования, старый целитель вдруг рассердился:

– Утомил ты меня, Федька, своими расспросами! Еще и обвинять меня вздумал в излишней демагогии! Сам-то давно это слово выучил? Указывать он мне будет, да к детям посылать! А сам ты кто против меня?! – Заметив, что гость покаянно опустил голову и не знает, куда спрятать от накатившего стеснения руки, несколько сбавил обороты: – По твоему сыну только одно скажу: его и без меня вылечат. Кто – понятия не имею, не того я ранга, и зрения такого у меня для рассмотрения нет. А вот как лечат – постараюсь посматривать, самому интересно. Пусть раз в день ко мне на полчасика заходит для осмотра. Если что-то пойму, то и вам растолкую… может быть…

Поняв, что аудиенция у местного светила закончена, родители первыми поднялись и поспешили к выходу, как-то скомканно прощаясь и жестами призывая сына не отставать. Но того уже возле самой двери догнал Игнат и, поймав за рукав, остановил:

– Ванюша, а ты в Аргунны один прибыл?

– Мм? В смысле? А! Родители привезли…

– А пока они из сада не вернулись, ты один в доме был?

– Конечно!

– Да? А почему тогда от тебя таким женским духом тянет? – вдруг ошарашил дед вопросом. Еще и пояснения дал: – Словно ты всю ночь с женщиной провел и только сейчас с кровати встал?

«Подсмотреть он не мог, подслушать – тоже! – заметались мысли в голове у Ивана, пока лицом он пытался изобразить непонимание. – Неужели кто-то из соседей во дворе подслушал постанывания Ольги и деду успел настучать? Ну да, иначе откуда он мог узнать? Не по запаху же, в самом деле!»

Но полностью отпираться не стал. Хотя для начала и переспросил удивленно:

– Неужели это так заметно?

– Для меня – да! – строго подтвердил целитель.

– А что, нельзя было?

Теперь ошарашенным показался Игнат. Подвигал бровями, громко хмыкнул:

– Да вроде как можно… – Пожал плечами и перешел на заговорщический шепот: – Но как это у тебя получилось?

Иван воровато оглянулся на стоявших в сенях, у входной двери родителей и тоже заговорил шепотом:

– Ну как-как… Дело молодое, с кем не бывает? Тем более что мне эта проводница очень понравилась. И я ей. Обещала даже тут проведать…

Дед шумно выдохнул, голос его окрасился сарказмом:

– Проводница? Которая в поезде осталась? Ты кого, внучек, провести собрался? Ты ведь только за полчаса до прихода ко мне с женщиной миловался! От тебя так и прет ее любовной силой.

– Ну да… мы очень крепко обнимались, – кивнул младший Загралов. – Мне и самому до сих пор ее запах всюду мерещится.

– М-да… Ну-ну! – Дед отпустил рукав Ивана, и в его голосе проскользнул оттенок обиды: – Чужие секреты я всегда берегу, не сомневайся. Так что, если что спрашиваю, не таись. Для твоего же блага стараюсь… Понимаешь? Нельзя тут у нас жен уводить! И я этого не разрешу творить!