Антисуворов. Десять мифов Второй мировой - Алексей Исаев

Помимо засевшей в природной крепости Припятской области 5-й армии Юго-Западного фронта, на Украине существовал советский «непотопляемый авианосец» – Крым. Налеты 21-го бомбардировочного авиаполка с аэродрома Саки на нефтепромыслы Плоешти, конечно, не успели нанести существенного ущерба кровеносной системе военной машины Третьего рейха. Объяснялось это довольно просто. Во-первых, значительные силы советской авиации дальнего действия были задействованы в ударах по механизированным корпусам немцев от Даугавпилса до Березины и Белой Церкви. Во-вторых, налеты днем без сопровождения истребителей приводили к большим потерям защищавших себя пулеметами винтовочного калибра бомбардировщиков «ДБ-3». Однако сама возможность создания на аэродромах Крыма крупной авиационной группировки, способной превратить нефтепромыслы в гигантский костер, нервировала германское руководство. Поэтому в директиве № 34 от 12 августа Гитлер приказал ликвидировать этот дамоклов меч раз и навсегда. Группе армий «Юг» предписывалось: «Овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет особенно большую угрозу румынским нефтяным промыслам».

Необходимость сокрушения 5-й армии, овладения Крымом и уничтожения промышленного района Донбасса неуклонно разворачивала немецкую машину против Украины, которая первоначально была второстепенным операционным направлением «Барбароссы». Оставался всего один шаг до поворота на юг Гудериана, который позднее назовут роковой ошибкой немецкого командования.

Но у поворота на юг были вполне простые и понятные объяснения. Если бы вместо поворота на Киев целью операций группы армий «Центр» избрали бы Москву, то соотношение сил отнюдь не гарантировало успеха. Наступлению 60 дивизий группы армий «Центр» противостояли бы 43 дивизии Западного фронта, 35 – Резервного, часть сил (до 20 соединений) Брянского фронта, до 20 соединений Московского военного округа. Кроме того, в резерве Ставки ВГК на московском направлении было еще 8 дивизий. Это дает нам внушительную цифру, 130 переформированных и заново созданных дивизий, способных вступить в бой за столицу. Поворот на юг означал не только и не столько ликвидацию фланговой угрозы группе армий «Центр». Он обещал высвобождение сил группы армий «Юг», которые в дальнейшем могли бы быть использованы для наступления на Москву.

У немцев уже был опыт оккупации Украины и использования ее ресурсов. В феврале 1918 г. по железным дорогам ставшего независимым осколка Российской империи беспрепятственно двигались поезда с германскими и австрийскими солдатами, введенные на территорию под предлогом защиты правительства Центральной рады от большевиков. Уже 2 марта 1918 г. по Крещатику гремели кованые сапоги оккупантов и слышались отрывистые команды офицеров кайзеровской армии. Вскоре в Киеве было посажено марионеточное правительство во главе с гетманом Скоропадским, и немцы начали вывозить с территории Украины хлеб, угонять скот. По свидетельству тогдашнего начальника штаба германской армии Людендорфа, особенно ценным приобретением были крайне необходимые в войсках на Западном фронте лошади. Однако в целом эффект от захвата Украины оказался меньшим, чем рассчитывалось. Более того, переброшенные в августе 1918 г. на Западный фронт дивизии, участвовавшие в оккупации, показали низкую боеспособность вследствие разложения от пропаганды и взяток.

Опыт 1918 г. позволил руководству Третьего рейха в апреле 1941 г. оценивать будущее подлежащих оккупации территорий следующим образом: «Нашей политической линией относительно этой области стало бы поощрение стремлений к национальной независимости вплоть до потенциального создания собственной государственности – либо на Украине как таковой, либо в объединении с Донской областью и Кавказом. Это объединение составило бы Черноморский союз, которому надлежало бы постоянно угрожать Москве и прикрывать великогерманское жизненное пространство с востока. В экономическом плане эта область одновременно представляла бы собой мощную сырьевую и пищевую базу великогерманской империи». Перспектива создания национального государства толкнула в объятия фюрера украинских националистов, которые приняли самое активное участие в дестабилизации тыла советских войск в начальный период войны. Очевидная с самого начала сомнительность такого знакомства руководителей и рядовых бойцов ОУН тогда мало волновала, но уже в 1942 г. появился план «Ост», согласно которому предполагалось выселить жителей западных областей Украины в… Сибирь. Еще раньше, в июле 1941 г., Гитлер приказал выселить после захвата Крыма всех жителей полуострова и устроить там «немецкую Ривьеру». Позднее генеральный комиссар Крыма Фрауэнфельд предложил проект переселения в Крым населения Южного Тироля.

Лучше всего сложившуюся к началу сражения за Украину ситуацию обрисовал начальник немецкого Генерального штаба Франц Гальдер: «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и в особенности на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину». Термин «насчитываем» здесь следует понимать как число известных немцам дивизий, больше половины из которых к тому времени могли уже представлять собой бледные тени или вовсе исчезнуть в пламени войны. «Перманентная мобилизация» оказалась весьма неприятным сюрпризом для немцев. Теперь для достижения успеха вермахту нужно было перемалывать советские дивизии быстрее, чем их формируют и восстанавливают. Эта задача усложнялась тем фактом, что сами немцы не предусматривали создания новых соединений в ходе кампании. Им предстояло снова и снова бросать в бой одни и те же дивизии, для которых очередные «котлы» оборачивались потерями, уменьшавшими их боевую силу. Задачей советской стороны было избегать крупных катастроф и постепенно накапливать резервы для перехвата стратегической инициативы. В немецкой стратегии было нащупано слабое звено, невнимание к второлинейным соединениям, формируемым уже после начала конфликта. Лекарство от блицкрига было найдено, но оставалось еще дождаться, когда оно подействует.

Подействовало оно только поздней осенью 1941 г. До 31 декабря был сформирован или переформирован 821 эквивалент дивизий (483 стрелковые дивизии, 73 танковые, 31 моторизованная, 101 кавалерийская и 266 танковых, стрелковых и лыжных бригад). Был организован непрерывный конвейер восстановления существующих и формирования новых соединений. Противопоставить стратегии «перманентной мобилизации» немцы ничего не смогли. Весь путь от границы до Ростова они проделали в практически неизменном составе соединений, которые в непрерывных боях теряли людей, технику, элементарно уставали. Не будем забывать, что пехотные дивизии проделали весь путь от берегов Буга и Прута до Харькова и Мариуполя пешком. Ожидать от них такого же упорства в обороне и наступлении, как в июне 1941 г., было невозможно. К этому добавилось воронкообразное расширение фронта от границы до меридиана Москвы и Ростова. Сложилось своего рода шаткое равновесие между боевыми возможностями «перманентно мобилизованных» соединений Красной Армии и растянутостью фронта, потерями, усталостью немецких войск. Результат был вполне предсказуемым: когда поступление свежих соединений превысило темпы их перемалывания немцами, Красная Армия в очередной раз попыталась перехватить инициативу и немецкий фронт посыпался, немецкие дивизии сначала под Ростовом и Тихвином, а потом по всему фронту побежали на запад, бросая оставшуюся без горючего технику.