12 невест миллионера - Елена Логунова

К сожалению, выражение кошачьей морды при этом было далеко не самым добродушным. Забракованное «И-ди-нах!» подошло бы ему гораздо больше, чем согласованная с клиентом фраза о прелестях отдыха на Мальдивах.

Увы нам, заказчик это заметил – не потому, что отличался повышенной зоркостью или особой тонкостью восприятия. Просто кошачью морду пришлось снимать самым крупным планом, иначе видны были исцарапанные руки осветителя, временно назначенного кукловодом.

Заметив это досадное несоответствие, капризный заказчик потребовал заменить и осветителя, и кота.

Мы бы предпочли заменить заказчика, но он уже успел купить себе статус священной коровы, перечислив нам пятидесятипроцентную предоплату.

Лично мне из этих денег причиталась тысяча долларов.

– Думай о них, – посоветовал мне Афоня, пока я запивала все невысказанное коньяком. – Не о нем, а о них!

С этого момента, глядя на ненавистного заказчика, я воображала себе простенький веер из стодолларовых купюр и, поддакивая клиенту, мысленно разворачивала каждое вырванное у меня согласие в длинный постулат: «Да, моя штука баксов, конечно, моя штука баксов, будет исполнено, моя дорогая штука американских баксов!»

Этот прием удержал меня в относительно здравом уме даже в тот безусловно критический момент, когда заказчик заартачился и не пожелал принять уже готовый ролик из-за того, что артикуляция идеально покрашенной собаки не вполне совпала с человеческим голосом за кадром.

Мы не стали вновь мучать собаку, но истерзали дублями диктора, который тоже захотел получить двойную оплату или хотя бы повеситься.

К этому моменту суицид – как альтернативу общению с нашим заказчиком – всерьез рассматривали почти все участники процесса, за исключением дрессированной обезьяны, которую в цирке приучили работать в одной команде с крокодилом, тигром и скунсом. По-моему, наш заказчик воплощал их всех в одном лице.

Знаете, что всего труднее выдержать профессиональному творцу рекламы?

Не заскоки клиентов, нет. Их глубокую и непоколебимую уверенность в том, что они лучше вас знают, как надо делать ролики!

И что удивительно: это те же самые люди, которые не рискуют давать советы своим дантистам!

Я не была уверена, что хочу вернуться в многотрудный рекламный бизнес.

– Это будет временная работа, только до выборов, – оборвал мои горькие мысли Афанасий. – И я могу платить тебе по две тысячи в месяц. Ну, ты согласна? Две тысячи евро!

Мои мысли стали заметно слаще.

– Да, мои две штуки евро! – стремительно добрея, ответила я. – Конечно, мои две штуки евро! А что за работа-то?

– Язва, – беззлобно обругал меня друг и начальник. – Лети к нам в офис, это не телефонный разговор.

– Слушаю и повинуюсь, мои две штуки евро!

«Как вы яхту назовете, так она и поплывет!» – вполне резонно утверждал мультяшный капитан Врунгель.

Две тысячи евро в месяц меня устраивали. Ненадолго, конечно, не до самого выхода на пенсию по инвалидности! Я прекрасно понимала, что нервная работа в рекламном агентстве очень скоро вновь доведет меня до суицидального настроения, и не собиралась задерживаться у Журавлева дольше, чем на пару месяцев. Опять же не хотелось обнадеживать Афоню, который мог расценить мое согласие поработать с ним плечом к плечу как готовность к более тесным телесным контактам.

Широким жестом отбросив в сторону недоеденную морковку, я покинула диван и переключила внимание на платяной шкаф.

Строгие офисные костюмчики и платьица на сей раз не удостоились моего внимания. В рекламном бизнесе свой дресс-код! В дальнем углу нижней полки я отыскала старые джинсы с прорехами и дополнила их кумачовым шелковым топом из новой коллекции вечерних нарядов. Зеленые парусиновые тапочки, нефритовый кулон на медной цепи, способной согнуть шею матерого бульдога, браслеты с кораллами и бирюзой и художественно небрежная прическа в виде узла, скрепленного двумя китайскими палочками для еды, завершили мой новый образ.

Теперь каждому за версту было видно, что я – на редкость яркая креативная личность! И на себя позавчерашнюю – чопорную бизнес-леди – я сегодняшняя не походила нисколько.

Тем более удивительным показалось мне заявление Журавлева.

– Мы с тобой очень похожи, Танюха, почти близнецы! – с чувством сказал он, разливая по рюмкам коньяк.

Я покосилась на зеркальное стекло дверцы бара и заломила бровь.

Синеокий брюнет Афанасий выше меня на голову, которая у него украшена пружинистыми кудрями, тогда как у меня глаза цвета хаки и гладкие русые волосы длиной чуть ниже плеч. Я уже не говорю о наших фигурах, каждая из которых по-своему замечательна, но при этом у меня «90-70-90», а у Журавлева примерно «120-80-80»!

Так что назвать нас близнецами мог бы только человек с огромной фантазией и крайне слабым зрением.

Например, слепой Гомер.

Однако Афоня, как выяснилось, имел в виду вовсе не внешность.

– И ты, и я – мы оба дико талантливы, импульсивны и независимы, – щедро похвалил он нас обоих. – Но я, став начальником преуспевающего агентства, сделался немного опасливым и теперь боюсь, что похвальная, в общем-то, осторожность не позволит мне раскинуть крылья фантазии максимально широко.

– Ага, – я одновременно приняла коньяк и уловила мысль. – Значит, ты хочешь немного полетать на крыльях моей фантазии?

– Точно, – Афоня поднял рюмку. – Ты будешь нашими крыльями, а я – нашим парашютом!

Я представила себе крылатого коня Пегаса, навьюченного запасками, и услышала, как моя Тяпа с подозрением интересуется:

– А не будет ли при этом кто-нибудь огорчительно приземленный лупить по нам из зениток?

– Не волнуйся, нас прикроют! – ответил Афанасий и вкратце пересказал мне свою беседу с Иваном Ивановичем.

– Однако! – уважительно сказала я.

– А то! – горделиво сказал Афоня.

Я побарабанила ногтями по подлокотнику кресла:

– Наша только идея, или и воплощение тоже?

Я ведь, если дать мне волю, могу придумать такое, что затруднится исполнить сам Господь Бог с его неограниченными возможностями!

– С нас сначала идея, потом, если понравится, детальная концепция, а вот воплощать ее будут специально обученные и проверенные люди, – порадовал меня Афоня.

Тогда я кивнула и сказала:

– Ладно, договорились!

– Согласна? Надо же! Наконец-то ты сказала мне «да»! – восхитился Афоня.

– Я приняла твое предложение о взаимовыгодном сотрудничестве, – уточнила я, чтобы бывший возлюбленный не подумал чего другого.

– Я целиком и полностью за взаимность! – заявил Афоня и глубоко запустил руку в брючный карман.