Маг крестоносец - Кристофер Сташеф

Когда ей минуло пять лет, Балкис стала задумываться о тех сказках, которые старушка Грета рассказывала ей перед сном — но не столько о самих сказках, сколько о том, что в них описывалось как злое и страшное. Она понимала, что некоторые сказки предназначены именно для того, чтобы пугать, чтобы глупые маленькие детишки научились бояться разных опасных вещей. Братец и сестрица заблудились в лесу и набрели на пряничный домик, где жила старая ведьма... Послушаешь такую сказку — и тебе сразу станет ясно, что бывает с детьми, которые без спросу ходят в лес. Послушав сказку про волка, который скушал бабушку, а потом облачился в ее ночную сорочку и чепчик, чтобы обмануть маленькую девочку в красной шапочке, подманить ее и съесть, Балкис поняла, как опасно разговаривать с незнакомыми. Но кто же был в сказках злодеями? Ведьмы и волки, духи, разгуливавшие по ночам, колдовские лошади, которые умели обращаться в людей! Все волшебное, все колдовское выглядело злым и опасным, дикие звери — непредсказуемыми и пугающими.

Что же тогда говорить о волшебном ребенке, умевшем превращаться в кошку?

От одной мысли о том, как это может напугать Грету, Балкис становилось страшно. Она прижималась к своей мачехе и горько плакала, а когда Грета гладила ее по головке и спрашивала, что ее так расстроило, Балкис только качала головой и плакала еще пуще. По ночам ей снилось, будто Грета и Людвиг в ужасе смотрят на нее и пятятся, жестами отгоняя зло, а потом бегут прочь из своего домика куда глаза глядят. Балкис с криком просыпалась, и потом Грета по полчаса укачивала и убаюкивала ее, прежде чем девочка засыпала снова.

И хотя Балкис порой не могла устоять против непреодолимого желания прогуляться ночью в кошачьем обличье, она вела себя очень осторожно, чтобы никому не попасться на глаза во время превращения.

Порой к старикам наведывался кто-нибудь из монахов, проживавших в расположенном неподалеку монастыре. Настоятель монастыря считал жителей лесной деревушки своими прихожанами и пекся об их душах. По воскресеньям Грета и Людвиг отправлялись за много миль от своей хижины на мессу, поэтому не имели ничего против того, чтобы и к ним время от времени захаживали монахи. Гость монах разговаривал с ними, рассказывал вести из большого мира, читал отрывки из Библии — из Ветхого Завета, которые в церкви читаются редко. Когда Балкис впервые услышала, как читает монах, ей стало любопытно, и он научил ее тому, как произносить звуки, обозначенные в книге буквами. Девочке вдруг страстно захотелось иметь дома Святое Писание, чтобы прочесть те истории, которых монах не зачитывал вслух. У Людвига с Гретой в доме имелась старинная фамильная Библия, но они хранили ее скорее как семейную реликвию, чем как источник знаний. Как все крестьяне, они были неграмотны. А вот Балкис по вечерам склонялась над страницами Библии и произносила звук за звуком до тех пор, пока они не начинали обретать смысл. Так она обучилась еще одной разновидности волшебства.

Когда Балкис исполнилось четырнадцать лет, с ее телом стали происходить совсем другие перемены, и Грете пришлось рассказать ей о том, что надо делать в пору сложностей, с которыми женщины сталкиваются каждый месяц. В наступившее вскоре полнолуние Балкис захотелось преобразиться в кошку и отправиться на ночную прогулку. Но только она выскочила из окна, как ее объяло дотоле неведомое чувство. Все ее тельце словно иголками закололо, да с такой силой, что с ума можно было сойти. Балкис открыла рот, чтобы жалобно мяукнуть, но из глотки ее вырвался мерзкий, наглый, отвратительный вой — точно такой, какой она не раз слыхала от кошек, живущих на заднем дворе. Балкис снова запрыгнула на окошко и приняла человечье обличье, а потом села на кровать, потрясенная и напуганная.

Она, конечно, уже видела кошек в состоянии течки, слышала, как они вопят, призывая котов, дабы те их утешили. Она видела, как кошки совокупляются, но большого значения этому не придавала. Но когда ей снова попалась на глаза совокупляющаяся кошачья парочка, она внимательно за ней пронаблюдала и ушла возмущенная. Она твердо решила, что с ней ничего подобного никогда не произойдет. С тех пор она вела себя очень осторожно во время месячных, и если, превращаясь в кошку, ощущала прилив страсти, мгновенно обращалась в девушку. Желание не покидало ее и после превращения, но, конечно, оно и близко не могло сравниться с теми страстями, что раздирали Балкис-кошку.

Тем не менее Балкис продолжала наблюдать за обитавшими поблизости кошками. Она заметила, что кошки, рожавшие котят слишком рано, потом плохо росли, и что много окотов подряд истощают несчастных мамаш. Однажды Балкис увидела, как одна из кошек умерла, когда ее котятам было всего несколько недель. Девочка приютила осиротевших котят и страстно заботилась о них. Она хорошо знала, что такое быть котенком-сироткой и зависеть от капризов случайных прохожих.

Грета и Людвиг радовались ее доброте, но Людвиг грустно сказал дочке:

— Мы не можем брать к себе всех котят, которых приносят кошки, детка. Не прокормить нам их. Я не смогу нарубить и продать столько дров, а твоя мать не сможет вырастить в огороде столько овощей на продажу, даже при том, как ты прилежно ей помогаешь.

— Не волнуйся, папочка. Я стану учить котят тому, как найти себе место для жилья и пропитание, — пообещала Балкис.

Людвиг улыбнулся, любовно, почти с обожанием глядя на дочку, и позволил ей оставить котят у себя. Надо сказать, он потом очень удивлялся, обращая внимание на то, что котята, когда подрастали, действительно куда-то исчезали — уходили и не возвращались. Он ведь не мог знать о том, что какая-то кошка, которая попадалась ему на глаза крайне редко и притом то и дело меняла цвет, по ночам обучала котят тому, как охотиться в лесу, а потом, когда они подрастали, уводила их в те места, где было полным-полно вкусной добычи. Если бы Людвиг узнал об этом, он бы очень порадовался за судьбу котят.

Словом, Людвиг и Грета милостиво сносили страсть Балкис к тому, чтобы нянчиться с осиротевшими котятами. Редко выпадало такое время, чтобы во дворе не резвились котята, а то — и в доме, в подполе, зимой. Старики думали, что просто у их дочки такое доброе сердечко — ведь она с такой любовью пеклась об осиротевших котятах и так старательно помогала старикам во всех делах — даже порой подсобляла Людвигу дрова рубить. Людвиг и Грета не уставали благодарить Господа за то, что на склоне лет им досталось такое счастье. Они даже не замечали, в какую красавицу превратилась их приемная дочь — ведь для них она всегда была красавицей.

А Балкис тоже благодарила Господа каждую ночь за то, что ей достались такие любящие и нежные родители. Когда бы она ни отправлялась в лес, она неустанно благодарила дриад за то, что они привели ее к дому Греты и Людвига.

* * *

Город Кушан на северо-западе Персии белел в жарком послеполуденном мареве. На улицах было тихо, поскольку большая часть горожан в это время посиживала дома, спасаясь от жары. Лишь несколько мужчин сидели в тени у бассейна в саду около мечети и толковали Коран. Только тогда, когда спадал зной, жители города выходили из дому и работали до захода солнца.

Но в этот день такая возможность им не представилась. Единственным предупреждением о грозящей городу беде был далекий конский топот, через некоторое время ставший подобным грому. Мужчины, сидевшие в саду, побежали к западной окраине города, чтобы посмотреть, откуда такой шум. Они увидели, что к городу скачут всадники, растянувшиеся вдоль горизонта длинной черной линией.