Соло - Джил Мансел

— Ладно, ладно. — Росс поднял ладонь, чтобы остановить Холли. — И что конкретно мы будем иметь, кроме необузданных гостей, которые повсюду здесь будут делать романтические жесты да еще вдобавок угодят в полицию?

— Десять процентов, — тотчас выпалила Холли.

Россу еще никогда в жизни так не хотелось выпить кофе.

— Мы не можем повесить на картины ценники, — проговорил он, начиная сдаваться.

— Боже мой, ни в коем случае! Лишь скромное объявление на стойке администратора, — успокоила его Холли. А сама уже собиралась объявлять о картинах Тессы всем гостям, которые только окажутся в радиусе двадцати футов от ее администраторской стойки.

— Вначале я бы хотел посмотреть на ее работы, прежде чем дать согласие.

В душе Росс был удивлен и немного заинтригован: ему казалось странным, что Холли, которая происходила из богатой семьи и вела шумную светскую жизнь, так крепко дружит с беременной нищей художницей. Он знал некоторых подруг Холли и был уверен, что если дать им в руки угольный карандаш, то они, скорее всего, примут его за сигарету.

— И кто она? Я мог о ней слышать?

— Боже, нет, — заявила Холли. — Тессе совсем не интересны круги, в которых вращаюсь я. Мы с ней лучшие подруги с восьми лет, с тех пор, как ее мама нанялась работать к моей маме. Хотя, если посмотреть на нас, то ни за что не подумаешь, что мы подруга. Она — полная противоположность мне.

— В таком случае она мне уже нравится, — попытался пошутить Росс. — Во всяком случае, твоя подруга наверняка принесла бы мне чашку кофе.

— Тесса, скорее всего, назвала бы тебя ленивой задницей и посоветовала сходить самому, — ответила Холли. — Тессу ты своими чарами, как остальных, не купишь. Она терпеть не может пустой треп.

Где-то в памяти у Росса дрогнула струна, но очень далекая. А Холли уже снова тараторила, спеша закончить дело:

— Вообще-то, я все-таки сумела ее сюда затащить несколько месяцев назад, на день рождения Макса, — продолжала Холли, подрыгивая коленкой, ей просто не терпелось услышать, когда Росс наконец скажет «да», — но она пробыла здесь недолго. Ты, скорее всего, даже не обратил на нее внимания…

Росс перестал думать о кофе. На несколько секунд он даже перестал дышать. Сейчас уже не далекая струна дрогнула в памяти, на этот раз грохнул огромный гонг.

Глядя на стену за спиной Холли, Росс повторил про себя ее слова: «Она полная противоположность мне…», «Она терпеть не может пустой треп…» и «Я все-таки сумела ее затащить на день рождения Макса».

Боже, это наверняка она. Наверняка.

— Ну? — Холли пощелкала пальцами, чтобы Росс очнулся. — Я могу сказать ей, что все в порядке? — «Сегодня утром Росс совсем плох, — подумала Холли. — Его словно пыльным мешком хлопнули».

— Конечно же нет. Это она все придумала? — Похмелье прошло, и теперь Росс пытался понять все, что ему рассказали. Или хоть что-то.

— Вот еще! — Оскорбленная его словами, Холли гордо вскинула голову и гневно на него посмотрела. — Она ни о чем даже не догадывается. Я же тебе сказала, это моя идея. Тесса только вчера сообщила мне, что беременна, а ночью мне в голову пришла эта замечательная мысль.

— Этот ребенок… — произнес Росс, сомневаясь в своей способности изобразить всего лишь любопытство, когда ответ на вопрос, который он собирался задать, может оказаться просто землетрясением. — С кем встречается твоя подруга!

— А-а… — Холли пренебрежительно махнула рукой. — Да ни с кем. Один раз переспала с парнем, а потом он куда-то исчез. Вообще, тут интересное совпадение: похоже, все это случилось в ту ночь, когда Макс отмечал день рождения…

Изысканный отель «Гросвенор-хаус» превосходно справлялся с наплывом знаменитостей, приехавших сюда по случаю торжественного мероприятия.

Чего нельзя было сказать о Максе, являвшемся соавтором сценария фильма, который сегодня номинировали на несколько премий.

Глядя на то, как знаменитости кичатся роскошью и расточают друг другу похвалы, Макс думал, почему он не уперся рогом и не сказал «нет». Ему не хотелось сюда ехать. Он и так занят по горло. Да и кому вообще есть дело до того, здесь он или нет? Какая разница, если в зале, где собрались шестьсот гостей, будет одним человеком больше или одним меньше?

Позже Макс пришел к заключению, что разница есть.

Франсин Лалонд, актриса с пышными формами, сыгравшая десятки главных ролей в английских и французских фильмах, как всегда верно выбрала момент для своего традиционно позднего появления. На сцене какой-то седовласый молодой человек получал свою награду за лучший дизайн костюмов, которую ему вручал человек постарше и с более редкой растительностью на голове, но никто не обращал на них никакого внимания.

— Черт, — протянула Франсин Лалонд своим низким грудным голосом, который тоже послужил ее известности. — Они тут без меня начали.

Макс, много раз писавший о любви с первого взгляда, сам такое сомнительное явление никогда всерьез не воспринимал. Это просто нереально. Он не понимал, как вообще можно полюбить того, кого не знаешь?

Но вот теперь его вдруг словно озарило, и он понял. Макс просто знал: что бы другой человек ни говорил, ни думал, ни чувствовал или ни делал впоследствии, все будет именно так, как надо.

А когда Франсин Лалонд, поймав на себе его взгляд, вначале подмигнула, а затем подошла к его столику, он тоже понял: все, что она ни сделает, будет так, как надо.

— Боюсь, не помешаю ли я вам, — прошептала она, опускаясь на свободное место слева от Макса и снова ему подмигивая. — Я посижу молча, пока меня не прогонят.

Макс, который обычно никогда за словом в карман не лез, сейчас только кивнул. Это все, что он сумел сделать. Он видел несколько фильмов, в которых Франсин снималась, и восхищался ее красотой, но только абстрактно, так что он совершенно не был готов встретиться с ней лицом к лицу. Она походила на только-только созревший фрукт и пахла медом. Ее блестящие каштановые волосы, удлиненные карие глаза и пухлые коралловые губы служили тонкой насмешкой над красотой сухих как вешалки блондинок, безуспешно стремившихся приобрести сексуальную привлекательность, которая дается только с рождением. Франсин Лалонд не нужны были те искусственные ухищрения, к которым прибегают столь многие женщины, пытаясь обрести очарование: ее волосы, не знавшие лака, спадали до плеч, она не носила броских украшений, и ее однотонное шелковое платье абрикосового цвета облегало изгибы ее женственного тела, а не заковывало их в свою форму. Франсин была настоящей женщиной. Ей не надо было притворяться.

Макс чувствовал себя так, словно ему снова пятнадцать лет.

Однако Максу не долго довелось блаженствовать, сидя с отнявшимся языком. Франсин Лалонд на этой церемонии была одним из почетных гостей, и для нее было зарезервировано место за одним из престижных столиков перед сценой. Но когда распорядитель праздника подошел, чтобы увести ее, актриса положила свою ладонь сверху на руку Макса.