Клерк с дробовиком - Сергей Земцов

своей подвижностью. Если вчера я просто осознавал, что мне наносят травмы, но сильной боли не чувствовал, то сегодня она вернулась сторицей. О пешем походе не могло быть и речи. Мне кажется, нам пришлось потратить битый час, чтобы дойти до моей «субару». Хотя идти до неё минут пять от силы. Из оружия по-прежнему остался дробовик, который наш злодей не удосужился забрать. Интересно почему. Неужели он его не видел. Сомневаюсь, что он настолько туп. Или настолько. Мой автомат и «Глок» он ведь забрал.

Я завел машину и прислушался к окружающему миру. Рев двигателя, в прежней жизни казавшийся бесшумным, эхом разнесся по округе, рикошетя от кирпичных и панельных домов. Внутри все напряглось, я готовился, что из какого-нибудь подъезда или окна выскочит с диким воем стая триморов, но ничего не произошло. Все так же тихо и безжизненно. Полная противоположность ушедшему дню. Похоже, вчера был конец света, а сегодня наступила новая эпоха.

Мы медленно ехали по широкой автостраде, объезжая оставленные машины, разрушенный асфальт и бетонные обломки домов. Сегодня все было по-другому. Я не видел буйной опасной зелени, которая преградила нам путь, не видел ни одного тримора, а также не было людей. Как будто город уснул этой ночью, а утром забыл проснуться. Вокруг такая гнетущая тишина, я чувствовал себя в ней лишним. Все люди ушли, а я остался. Этот факт в какой-то моей искаженной логике видится мне неправильным. Я почувствовал вину перед людьми, исчезнувшими в течение суток.

Затем я посмотрел на мелкую. Она с любопытством прижалась носом к стеклу машины и смотрела по сторонам. Думаю, её, также, как и меня удивлял новый мир. А еще мне интересно чувствует ли она страх или может в ней такой же спящий статмин, как у меня. Девочка без страха. Скорей всего так и есть. Теперь она моя родственная душа. Мы с ней вдвоем справимся со всем и от этих мыслей стало легче. Странное и необъяснимое чувство вины ушло. Я вдруг обосновал свое право на жизнь. Я не могу умереть, потому, что должен защищать её.

Ещё есть один человек в этом безлюдном мире, который заслуживает смерти. Надеюсь, он больше не встретится на нашем пути. Хотя я в этом сомневаюсь. В прежнем густонаселенном мире знакомые друг другу люди могли случайно пересечься на противоположном конце Земного шара. В нынешних условиях, когда популяция людей резко сократилась, встретить друг друга стало гораздо проще.

Тишину нарушили грохоты взрывов, за которыми последовали автоматные очереди. Вновь они доносились со стороны госпиталя, как и рано утром, когда я проснулся. Не знаю даже как расценивать эти звуки, как добрый знак или не очень. В глубине души я надеялся, что триморы ушли с рассветом солнца, но умом я понимал, что так просто не бывает. С другой стороны, стреляют люди, значит, кто-то еще жив и сопротивляется. Мир не совсем пал на колени перед этими тварями.

Мы доехали до Т-образного перекрестка и должны были повернуть налево. Я остановился и высунулся из машины, чтобы посмотреть вперед по маршруту следования. Мои предчувствия оправдались. Твари поняли, что это дорога людей к спасению и по ней часто проезжают. Поэтому они устроили здесь мясорубку. Трупов я не заметил, да и не ожидал увидеть. Во-первых, все события развивались далековато от перекрестка, где я стоял, во-вторых, триморы наверняка всех сожрали. Все что я видел это множество следов сражения, взрывов, горы осколков и смятые корпуса машин, расположенные так, что проехать уже было невозможно даже на танке. Это тупик, здесь нет пути.

Придется повернуть направо и ехать через центр, а затем по узкой улочке, на которую командир говорил не соваться. На главную площадь я точно не поеду, там вчера случилась заварушка, в которой должны были участвовать наши знакомые военные. Поэтому мы поедем через центр по второстепенным дорогам, огибая опасное место.

Бегущего за нами тримора я увидел сразу. Он не отставал, как бы я не ехал быстрее. Через пару минут к нему присоединился второй, за ним третий, а вскоре нас преследовала целая стая. Ну вот, а я уже начинал надеяться, что кошмар навсегда остался во вчерашнем дне, но нет, пробивается вновь в наш мир. Хотя кого я обманываю, знал я, что будет «весело».

Вчера эти песики в дороге на нас особого внимания не обращали. Только взглядами сверкали вслед, а теперь увязались целой толпой. Чует мое сердце или какой другой орган, дело тут не только в том, что мы последние. Это кстати было бы вполне логично и объяснимо. Город весь вымер и во власти триморов, а тут человечинка внаглую катится прямо перед носом. Однако я именно чувствую, как они источают ярость и желание порвать нас. Они знают, с какой легкостью и удовольствием я расправляюсь с их братией, за это и ненавидят меня. Хотя не только за это, но и еще и за то, что они не могут питаться моим страхом.

Одни бегут в хвосте, а другие параллельно моей машине, но никто не атакует. Ведут в ловушку? Или знают, что мне непросто причинить вред. В пользу первого говорит, что чем дальше едем, тем всё больше их численность. Может я вообще, мчусь прямо в их волчье логово. Нет, не думаю. Если и есть у них логово, то точно не в той стороне, где идут боевые действия с врагом. А бои идут. Сейчас я их отчетливо слышу. Люди в госпитале отбиваются все активнее. Похоже, их поджимают, как и нас на машине. Уверен, нужно поспешить. Не зря же военный назвал это место «точкой эвакуации». Вот улетят они все и оставят нас одних нос к носу с милыми собачками, жаждущими мести за своих павших собратьев. Так и вижу картину: взлетающий вертолет и я с недоуменным лицом, выражающим вселенскую грусть, а вокруг плотное кольцо триморов, голодных и вонючих.

Привыкнуть можно ко всему, даже к триморам в составе конвоя, но почему же я себя так дискомфортно ощущаю, что сердце захотело в желудок провалиться? Чутье мое подсказывает, что ответ на этот вопрос кроется в то феномене, что твари, несмотря на отвращение передо мной, всем таким не боящимся, пошли на сближение. Если открыть окошко и вытянуть руку, то запросто можно погладить эту милую страхолюдину. Но не стоит. Не оценит она того жеста благородного. Мне вдруг так с триморчиками помириться захотелось. Ну, хотя бы на тот период, пока мы до госпиталя доберемся. Вот тогда