С каждым ударом сердца - Полина Гриневич

Стук наружной двери прервал ее невеселые размышления. В соседней комнате послышались шаги и голоса. Судя по всему, гостей было несколько. Девушка замерла. Раздался звук переставляемых стульев. Видимо, гости рассаживались у стола. Она с горечью подумала о том, что не успела даже попробовать результаты своей стряпни.

Несколько секунд Дана вслушивалась в доносившиеся голоса, надеясь различить знакомые слова, но скоро поняла, что это бесполезно. Она перевернула несколько страниц, исписанных убористым почерком, с мыслями о том, как хорошо все-таки было бы скорее начать понимать хоть что-нибудь из сказанного Реганом. А еще лучше все.

Следующая перевернутая страница открыла рисунок, который заставил ее замереть. Обе раскрытые страницы занимала гравюра с изображением дракона. Чудовище вытянуло шею в сторону читателя и, казалось, вот-вот оживет.

Под изображением виднелись несколько слов, надпись, судя по всему, на том же непонятном языке. Оторвать взгляд от гравюры было невозможно. Зверь был изображен так реалистично, настолько похоже, что, казалось, сейчас оживет, разорвет острыми когтями рамку образа и раскроет свои мощные крылья.

Теперь главное прочитать эту надпись, сейчас ей это необходимо больше всего в жизни. Она должна понять этот язык сию секунду, немедленно.

В мужской разговор за дверью вклинился женский голос, но Дана уже не обращала на это внимания. На поверхности кожи на левой руке вдруг началось легкое покалывание, перешедшее в сильный зуд. Скривившись от боли и стараясь не упустить с колен огромный том, девушка закатала рукав рубашки.

Кожа на руке стала внезапно практически прозрачной, и под ней можно было легко различить все вены и артерии, окрасившиеся в ярко-красный, алый цвет. Дана хотела закричать, но из горла вырвался только еле слышный хрип. Сердце забилось, застучало все быстрее, и она чуть ли не первый раз в жизни так отчетливо ощутила каждый торопливый, отчетливый толчок, движение жизни.

Темная полоса показалась на руке, словно вытекая широкой спиралью откуда-то из подмышки, с левой стороны груди. Спираль узкой, иссиня-черной лентой протекла по всей левой руке и в конце концов замерла треугольной стрелкой посередине ладони.

И сейчас же…

– Ну ты же должен понимать, Реган, что это не просто так, это не может быть совпадением! Два всплеска около скалы и третий где-то здесь, недалеко отсюда!

Она понимала! Она как-то понимала! Покалывание в руке исчезло вместе с сеткой сосудов под кожей. Но черная змейка по-прежнему удобно расположилась на предплечье и запястье, не желая расставаться со своей добычей. Девушка закатала рукав рубашки и потерла темную полосу. Никакого результата. Никакого результата, кроме одного.

Бессмысленный шум голосов исчез, и вместо них из соседней комнаты стали доноситься обычные слова. Хотя она понимала, что они звучат по-прежнему чуждо и необычно. Но она их понимала, воспринимала совершенно естественно, как понимают иностранный язык, общаясь на нем с детства.

Дана совсем не была уверена, что сможет произнести эти слова, хотя можно было попробовать прошептать или пробормотать так, чтобы ее не услышали. Но она не стала этого делать. Просто уже привыкла молчать. Так было спокойнее.

– И что ты хочешь сказать? Допустим, я тоже ощутил движение, зов.

– Зов? Ты так это назвал? Зов… Да, возможно. Даже более похоже.

В разговор вновь вступила женщина, и девушка вдруг ощутила неприятный холодок. Голос незнакомки был глубоким, с небольшой странной хрипотцой, уверенным и даже, можно сказать, ну самую капельку, может быть чуть-чуть в нем ощущалась некая особая сексуальность. Словно, обращаясь к Ренару, она пыталась повлиять на мужчину, привлечь его внимание. Между тем в разговор вступил еще один собеседник.

– А что это за запах? Никогда не подозревал за тобой кулинарных способностей! Мы вообще-то с дороги. И горло было бы промочить неплохо. Согласись, Шайла!

“Этот мужчина, видимо, быстро забыл о цели приезда, заметив мою жареную рыбу!” Дане захотелось топнуть ногой, но она только принялась нервно поглаживать раскрытую книгу.

Снаружи раздался звук тяжелых шагов, похоже, Реган все-таки решил действительно накормить своих гостей. Еще минута, и она вновь услышала его голос.

– Это привозят мне в Новый Карфаген. Ну, вы, сир учитель, знаете.

– Конечно, конечно.

И мощный, сочный голос почти громогласно продекламировал.

– Тебе, дорогой, не стоит так похваляться знанием строк из “Хроник” Гамилькара.

На этот раз голос женщины был полон холода и недовольства. Видимо, ей и раньше приходилось делать замечания своему спутнику и, судя по всему, это редко приводило к каким-то заметным результатам.

На несколько мгновений повисло молчание, словно женщина напомнила о чем-то неприятном, о таком, что не хотелось вспоминать мужчинам. Затем Реган произнес:

– Есть интересная легенда об этом вине. Может быть, вы слышали, но это действительно интересно. Но сначала я предлагаю выпить.

– Пламя возгорится!

Мужчина и женщина вслед за ним повторили:

– Пламя возгорится!

Реган продолжил.

– Итак, легенда. Альвы рассказали мне ее. Это было как бы подтверждение качества. Цеховой Сертификат.

Дана вдруг почувствовала, что книга в ее руках словно начала нагреваться. Она становилась все теплее, и фактура ее будто бы менялась. Казалось, пальцы ее рук касаются камня, шершавого и острого. И теперь она могла прочитать слова на открытой странице. Буквы были словно вырезаны в камне, и первая строчка гласила:

“Кровь дракона”.

Дальше были строчки, которые она слышала только что, буквально несколько минут назад, и это совпадение заставило ее прикусить губу. Это были стихи. Но вначале она прочитала слова какого-то человека, видимо, автора, обращенные к читателю, то есть к ней. Вернее, она была уверена, что этот человек написал это именно для нее:

“Мой голос слаб, но доверенное мне звучит сильнее самого сильного, ибо удалось мне донести то, что было предопределено. И уверен, жизнь моя прожита не зря.

Гамилькар, сын Магона”.

И дальше:

Голос Регана оторвал ее от чтения, и она вся обратилась в слух.