Аллея Висячей Толпы - Роман Седов

та фигура в тумане, что увидел испуганный Женя, могла быть живым человеком. Всё становилось ещё интереснее. Он чувствовал, как вопреки боязни, в нём рождается азарт. По телу пробегала дрожь от мандража, а глаза бегали в поисках очередной странности. Он впервые достал из сумки фотоаппарат, футляр которого спас его от двух хозяйских падений. Его название — полароид, казалось обладателю чем-то странным, ведь значения его он не знал. Это придавало фотоаппарату какого-то шарма и налёта иностранщины, которую все в этом городе любили.

Каким бы странным ни было название, механизм работы фотоаппарата был прост и понятен. При съёмке, фотография записывалась не на плёнку, а сразу на специальную фотобумагу, что избавляло от долгих процессов проявления.

Евгений снял монстра с нескольких ракурсов и сложил получившиеся снимки в специальный кармашек в своей сумке. После этого он вновь описал происшествие в блокноте, листьев в котором становилось всё меньше и меньше, и отправился в ту сторону, куда направлялся изначально. Рука в повязке всё также не беспокоила, только сам бинт всё время норовил развязаться. Он вновь поправил его, с тревогой отметив, что тряпка стала как будто чуть длиннее.

Тропа, что петляла под ногами, становилась всё толще и различимее. Через некоторое время, она стала мощёной дорожкой, а ландшафт вокруг делался всё более знакомым.

Женя вдруг снова решил обратить свой взгляд на часы, про которые он вовсе позабыл, после встречи со страшной нечистью. Чудо ювелирной механики утверждало, что с того самого момента, как он вышел из дома, прошло трое суток. Циферблат показывал двенадцать часов, что подтверждало стоящее в зените солнце.

На всякий случай обладатель этого чуда ущипнул себя за три места сразу. Ощущения были не из приятных. Но при этом он сумел доказать себе, что всё это происходит с ним наяву.

После болевой терапии, Евгений зашагал по направлению к дереву с раскидистой кроной. На некоторых его ветвях висели главные обитатели этих мест. Совершенно не обращая внимания на то, что случилось с ним ранее, он подошёл к нему и понял, что люди, висящие здесь были в обычной одежде, без мешков. Похоже Женя забрёл на Рощу Отчаяния.

Те, кто был тут, явно сделали это недавно. Дерево было практически пустым и лишь несколько горемык составляли компанию тем, кто висел в Аллее за свои деяния. По хорошему было бы снять их оттуда, но для этого существует специальная служба, которая проводит еженедельные проверки Рощи. Нужно просто сообщить им об этом.

Евгению от чего-то подумалось, что если он пробыл в Аллее трое суток, то в городе все уже наверняка думают, что он сгинул. Вот это будет ситуация, когда он неожиданно вернётся. Будет неплохо для начала показаться Аполлинарии Николаевне, ведь она наверняка обеспокоена его неожиданной пропажей.

Он нашёл ту самую тропинку, на которую обратил внимание, ещё в начале своего путешествия. Пройдя по ней, он вышел на знакомые места. Неподалёку должен быть мемориал.

И вот, направляясь в сторону выхода, он небрежно отмахнулся от летучей букашки. С обмотанной руки, повязка на которой становилась всё длиннее и длиннее, слетела кучка перхоти. То есть щепотка отмершей и отвалившейся кожи. Похоже, грибок развивался весьма быстро и уже превратил в труху несколько слоёв эпидермиса.

Внезапное дуновение ветерка принесло прохладу в полуденную жару. Прохлада эта переросла в холод, от которого у Евгения прошла дрожь по всему телу, а зубы застучали друг по другу, словно дятел по дереву. Здоровой рукой он коснулся своего лба. Рука рефлекторно одёрнулась, будто от раскалённого чайника.

Несмотря на качку и бьющий его тело озноб, он отправился дальше. Завидев ворота издалека, он спотыкаясь поспешил к ним. Прислонившись к створке, он еле сдержался, чтобы не сползти по ней и не сесть на землю, ведь голова кружилась, словно он стоял на корабле во время сильного шторма.

Через несколько десятков мучительных шагов, Женя увидел дом Аполлинарии Николаевны.

— Наконец, — прошептал он вслух.

Когда он всё же добрался до участка, то увидел хозяйку, сидящую на крыльце. Увидев его, она подбежала к нему, и помогла зайти в дом.

После того как они вошли внутрь, женщина положила его на диван в своей светлице и, тронув его лоб, отправилась на кухню, греметь склянками, в поисках лекарства. Евгений наблюдал за этим, запоминая лишь уголком ускользающего сознания. Он решил, наконец размотать правую руку, но трясущиеся холодные пальцы левой не позволили даже развязать узел. Бросив это дело, он стал наблюдать за сидящим в углу пауком, что неторопливо плёл свои сети, пока не закрыл глаза и не заснул от навалившейся на него усталости.

Когда Аполлинария Николаевна нашла то, что искала и вернулась в комнату, было уже слишком поздно…

Глава 4

В комнате сидели трое. Главный редактор Стронглевской газеты "Глашатай", глава самого Стронгля — Андрей Георгиевич, что был специально приглашён третьим гостем, приезжим, который был вызван сюда, когда отправленный в Аллею Висячей Толпы, корреспондент не вернулся назад. Через три дня женщина, которая жила неподалёку от этой самой Аллеи, сообщила о его возвращении и внезапной смерти. Она прибежала в слезах к Павлу Семёновичу, как к единственному знакомому.

Благодаря Николаю, другому сотруднику газеты, и ещё нескольким случайным людям, хладное тело Евгения было доставлено сначала к врачу, а после к патологоанатому, служившему при городском суде. Он осмотрел изрядно побледневший труп, и наконец, размотал повязку, обмотаную вокруг его руки. То, что было под ней, ужаснуло даже такого опытного и повидавшего жизнь человека, как он. Под тряпкой находились лишь голые кости, образующие кисть. Грибок, разросшийся по всей руке, уже начинал сползать на запястье и даже грызть кость.

Когда эта информация дошла до главы города, тому ничего не осталось, кроме как обратиться в крупные ведомства. В ответ на это, в Стронгль прибыл человек, который представился специалистам п неестественным происшествиям. Он тщательно, заперевшись в допросной комнате местного отделения полиции, допросил всех, кто мог знать хоть что-то о пострадавшем и случившимся с ним. Сейчас все были отпущены по домам. Тело несчастного было решено кремировать.

Среди тех, кто остался в распоряжении приезжего детектива, вёлся ожесточённый спор о том, что