Дикарь и простушка - Джоанна Линдсей

Два других сына Арчибальда были женаты, но их дети либо умирали во младенчестве, либо рождались мертвыми, так что после кончины мужей его снохи вернулись к родителям. Самый младший стал священником и случайно свалился с крыши церкви, которую пытался починить.

И Дункан, и Арчи пережили немало трагедий. Тем более удивительно, что глава клана не ожесточился и не озлобился. Он даже не казался дряхлым, хотя окружающие называли его стариком. Арчи рано женился, и все дети были погодками, родившимися в первые несколько лет после свадьбы. Жена, вероятно, подарила бы ему еще детишек, если бы сама не скончалась при родах. Второй раз Арчи так и не женился, хотя вполне мог бы найти себе невесту даже в шестьдесят два года. В его рыжих, немного потускневших волосах почти не было седины, а борода придавала ему представительный вид, по крайней мере когда он давал себе труд как следует ее расчесать. Но теперь, передав бразды правления Дункану, он редко покидал дом, а поэтому не считал нужным следить за собой. Зная, что производить впечатление ему не на кого, если не считать поварихи, с коей он давно флиртовал, но которая, к сожалению, никогда не принимала хозяина всерьез, Арчи частенько целыми днями бродил по дому в халате. Удивительно, но сегодня он был тщательно одет, умыт и причесан, хотя смотрел исподлобья и недовольно морщился. Дункан заключил, что деду уже известно о появлении поверенного. Прекрасно. Значит, можно сразу переходить к делу, не дававшему ему покоя со вчерашнего вечера.

— Почему ты не сказал мне. Арчи?

Старший Мактавиш раздраженно передернул плечами, но вовсе не потому, что Дункан назвал его по имени. Дед не усматривал в этом непочтительности. И он не пытался уклониться от ответа, притворившись, будто не понимает, о чем толкует внук.

— Не хотел, чтобы ты раньше времени разрывался в своих привязанностях между Англией и Шотландией.

— Разрывался? Что за вздор! Ты отлично знаешь, где мой родной дом. Так было, есть и будет.

Арчи довольно заулыбался, но тут же вздохнул:

— Пойми и ты меня, парень. Мой Доналд потерял голову от любви к твоей матери. Был готов на все. И думать не желал о том, что она англичанка. Девушка была совсем молодой, еще восемнадцати не исполнилось. А ее отец рвал и метал, когда она без памяти влюбилась в Доналда. И к тому же он не хотел отпускать ее так далеко от дома. Маркиз любил девочку и, понимая, что ее сердце будет навеки разбито, если он не даст согласия на этот брак, наконец сдался. Но он потребовал, чтобы наследника Доналда, моего наследника, отослали к нему по достижении… совершеннолетия. Только дав такое обещание отцу, твоя мать смогла выйти замуж за Доналда.

— Я понимаю, отчего она дала клятву, но в толк не возьму, почему мне об этом не сказали ни слова.

— Честно говоря, парень, я все время надеялся, что старый ублюдок давно в могиле, а его поверенные ничего не знают о тебе. Наверняка у него есть и другие родственники, кому можно передать чертов титул. Но нет; этот сассенах еще нас с тобой переживет!

Последние слова Арчи произнес с таким отвращением, что Дункан засмеялся бы, не будь положение столь серьезным. Кроме того, он еще не услышал, каким образом Арчи собирался его отстоять.

— А мать? — напомнил он деду. — Почему она держала это в секрете от меня?

— Ты был слишком мал, когда она погибла. Мать непременно все объяснила бы тебе, останься она в живых. Кроме того, она с радостью дала это обещание. Не забывай, она была англичанкой и гордилась, что следующим маркизом Бирминдейлом будет ее сын. Бедняжка почитала титулы, как все сассенахи.

— Но тебе все же следовало рассказать мне, Арчи. Не стоило ждать до того дня, когда за мной явятся, чтобы увезти насильно. И что теперь делать с тем англичанином, который спит наверху? Он уверен, что я поеду с ним.

— Но ты действительно поедешь с ним!

— Этому не бывать! — взревел Дункан, взметнувшись со стула так быстро, что испуганная кухарка уронила нож — он едва не воткнулся ей в ногу.

Старушка пронзительно взвизгнула и обожгла Дункана негодующим взглядом. Но тот ничего не заметил, ибо в это самое время злобно смотрел на деда. Арчибальд мудро опустил глаза.

— Хочешь сказать, сам не знаешь, как нам выпутаться? — возмутился Дункан. — Ни за что не поверю. Интересно, как ты тут без меня управишься?

— Обходился же я как-то, когда ты был маленьким! Не настолько я стар…

— Ну и загонишь себя в могилу прежде времени… Арчи усмехнулся:

— Не думай, что я передал все в твои руки, потому что рвался уйти на покой. Нет, просто тебе требовалось приобрести опыт, парень, а это лучший способ его получить.

— Но зачем? Чтобы я мог применить его в поместьях чертова маркиза?

— Нет, чтобы ты мог передать знания своему сыну.

— Какому еще сыну?!

Оказалось, что старики несколько лет обменивались письмами, горячо спорили и никак не могли прийти к соглашению. Все это Арчи объяснил Дункану, который в расстройстве отказался от поставленного перед ним завтрака и потребовал у кухарки глоток виски, не обращая внимания на укоризненные взгляды старушки, не терпевшей, когда с утра пили спиртное. В довершение всего спор шел не о том, отправляться ли Дункану в Англию, а о том, чьим наследником станет его первенец.

— Кто-то должен следить за здешним хозяйством, — оправдывался Арчи. — Не разорваться же тебе. В Англии дел полно, но и тут их немало. Одному человеку со всем не справиться, и тебе придется постоянно ездить туда и обратно, а это не всякому под силу.

Дункан узнал, что оба старика желали его немедленной женитьбы с тем, чтобы сын родился уже в следующем году. При этом обоим было совершенно безразлично, как к их планам отнесется Дункан. Самое главное, что справедливость в их понятии восторжествовала: раз Невилл получает внука, значит. Арчи передаст имущество правнуку.

Выслушав все это, Дункан почти решился сесть на первое попавшееся судно, отправиться на край света — и черт с ними, с этими старыми самодурами! Но он любил Арчи и, хотя злился на него, не мог хладнокровно разбить сердце деда.

Подумать только — его бесцеремонно лишили свободы выбора, заранее определили, каким путем идти, и потребовали выполнять чужие приказы! Получи Дункан иное воспитание, это, вероятно, ничуть его не волновало бы, но шотландцы — народ независимый и неукротимый. Поэтому Дункан до сих пор не мог поверить, что Арчи действительно намеревался исполнить чертову клятву. Одно дело — дать ее, чтобы достигнуть цели и добыть Доналду невесту, и совсем другое — честно держаться своего слова.

Он получил ответ на свои сомнения, когда прямо спросил деда:

— А что, если я откажусь ехать? Арчи тяжело вздохнул.

— Я любил твою мать, как собственное дитя, — грустно признался он. — Не думал, что буду так относиться к англичанке. Но милее и добрее девочки на свете не было, и она тоже привязалась ко мне. Я понял давным-давно, еще когда она была жива, что не опозорю невестку, пойдя на попятную. Даже после ее кончины, когда все зависело от меня, я так и не сумел отказать ее отцу.