Том Джоу - Владимир Ильин

Лифт останавливается на минус первом; здесь я раньше не был, но планировку представляю. Мы идем в крыло медицинской секции. Внутренне готовлюсь к форсированному допросу с применением спецсредств. Перед вылетом мне сделали пломбу с ядом именно на такой случай, но я извлек капсулу в первый же день на борту, мало ли — прокушу ночью или поврежу поверхность пломбы едой. Теперь жалею: возможно, легкая смерть — предпочтительнее пыток. Сознание ярко показывает образы обуглившейся плоти и отрезанных конечностей, аж плохо стало. Меня заталкивают в просторный отсек, посреди которого стоят шесть каталок с телами под простынями и одна пустая — видимо, подготовили для меня. Живот скручивает, изображение уводит в сторону. Если бы не подхватили — упал бы.

— Какой впечатлительный юноша! Держи его, Джон. И разверни его от меня, а то все ботинки обблюет. — Один из сопровождающих подводит меня к крайней каталке с телом и скидывает с него простыню. На крашенной белым железной плоскости лежит Трой.

Волна облегчения — прости, бедняга Трой, — прокатывается по всему телу. Меня не поймали, это не из-за меня!

— Вы узнаете тело?

— Так точно, сэр. Это мой коллега по смене, Трой Навиц, стюард шестого уровня. — Тянусь перед начальством. На душе легко и спокойно. Сегодня точно нажрусь, нельзя же так издеваться над простыми диверсантами.

— Зачем вы его убили? — Глаза эсбэшника внимательно смотрят на меня. Эмпат, наверное. Упираюсь своими глазами в его и четко произношу:

— Сэр, я не убивал Троя Навица; в последний раз я встретил его до дежурства в кафе «Ирлица» на втором уровне, он предложил мне поучаствовать в нелегальном тотализаторе, но я отказался. Более я его не видел. — Главное — говорить абсолютную правду, никаких виляний и попыток замять скользкие моменты; эмпат чувствует все оттенки правды.

— Оправдан, свободен. От лица владельца корабля награждаю вас премией в сто гринов за беспорочную службу. Как старший по званию, начисляю вам штраф в сто гринов за неуставной вид. Хотя бы футболку под форму одевайте, молодой человек.

Вот сволочь, а! Штрафные баллы всегда начисляются в большем числе, чем наградные. Теперь в моем личном деле значатся «поощрения — одно, наказания — одно, сумма штрафных баллов — один». Еще девять штрафов — и я потеряю должность.

— Сэр. Спасибо, сэр! Прошу простить. Сэр, больше не повторится, сэр!

— Можешь заткнуться и возвращаться в свой крысятник, уведите его.

Не любят нас, жителей фронтира. Даже стюардов. Считают себя высшими людьми. Но ничего, скоро все роботы-уборщики получат новую прошивку — а там посмотрим…

Мне не дали доспать остаток ночи спокойно: через полчаса зашел один из моих «охранников» и вывернул все мозги, расспрашивая, куда меня тащили люди из СБ и что им от меня было нужно. Еле отбрехался, вроде как успокоил.

Вместо Троя никого не поставили, так что все следующее дежурство я буквально разрывался, пытаясь успеть решить все вопросы двух секторов. Хотел было написать жалобу, но владельцы корабля опередили — пришло письмо с повышением звания до «старший стюард» и увеличение оклада в полтора раза. И это при двукратном росте объема работ. Зато у старших стюардов, судя по приложенному описанию, не блокировался шокер на других «плюсовых» этажах, а такое преимущество уже стоило того.

В космосе быстро теряется чувство времени, день смешивается с ночью, а потом эти слова и вовсе теряют смысл. Для меня день — время дежурства, ночь — вся остальная часть дня. Иногда график дежурств меняют, и соответственно меняется время дня и ночи. Сбитый ритм существования больно дает по голове, но потом все снова входит в колею — день — ночь, день — ночь. Ощущаешь себя придатком корабля, механическим болванчиком с приклеенной улыбкой и немудреными интересами. А ведь не прошло и месяца со старта миссии. Требовалось срочно переключиться с профессиональных обязанностей на что-нибудь другое, чтобы не «перегореть».

Я вспомнил про кубрик Троя. Раз за его вещами никто не пришел во время расследования, то не придет и после закрытия дела. По внутренним правилам, бесхозное имущество после завершения полета переходило в собственность перевозчика, но куда чаще оно не добиралось до финиша, оседая в карманах жадного до чужого добра персонала. Надо прибрать к рукам оставшиеся от Троя вещи, пока до них не добрался кто-то более расторопный. Про мораль и этику можете рассказывать детям в богатеньких колледжах, мертвым вещи не нужны. Ключ-карта старшего стюарда открывает все двери на уровне. Легкий щелчок, зеленый индикатор замка — и дверь легко откатывается в сторону. В каюте прибрано, на прикроватном столике фото с видом на море, на стенах постеры с красотками; обычная берлога холостяка.

Начинаю планомерную мародерку, двигаясь по часовой стрелке; все интересное скидываю в середину комнаты. Постепенно на полу растет небольшая кучка вещей — запасной комридер, ключ-карта, десяток кредиток на предъявителя — номинал будет ясен после подключения к комму, обезличенные (серийные) приличные вещи — их можно толкнуть пассажирам. Все заворачиваю в простыню и завязываю покрепче. Личные вещи, фото, предметы гигиены скидываю в утилизатор.

Хочу уже уходить, как замечаю некую несообразность. После того как кубрик стал стерильно чистым, я заметил, что общая площадь его как будто поменьше моего. Легкое ощущение недостатка пространства. Помещения у нас одинаковые, типовые. Даже расстановка базовых предметов та же, но площади тут явно меньше.

Несколько минут поисков приносят плоды: одна из стен фальшивая — натянутая магнитная пленка одинакового со стеной цвета. Переключаю рычажок в замаскированном блоке, и пленка опадает вниз обычной тканью. За пленкой — стеллаж, а на нем то, что наверняка обеспечит Трою билет в ад. На полочках — десятки фотографий различных людей: в основном пассажиры, а некоторые — в форменных мундирах персонала. Персонажи на пластиковых карточках улыбаются кому-то, некоторые задумчивы, но ни один человек не смотрит прямо в объектив. В углу карточки от руки написаны цифры: от сотни до нескольких тысяч гринов. Казалось бы, совершенно безобидное зрелище, если бы не мое фото в центре композиции, без каких-либо цифр на карточке. Появляется мысль, что цифры должны были бы появиться вчера, после моего согласия прогуляться с Троем на FFA бои. Неприятный холодок сковывает спину: как близко иногда ходит смерть и какие разные облики она принимает…

Через два часа приходит долгожданное спокойствие: в объятиях «фейки» плохие мысли как-то уходят сами по себе, растворяясь в приятных ощущениях близости. Алкоголь на меня действует очень слабо: на полу гостиничного номера раскиданы несколько бутылок, еще больше стоят неоткрытыми на прикроватном столике, но я абсолютно трезв, это немного раздражает. До планового «утра» — восемь часов, и большую часть из них планирую провести здесь.

Время отдыха проносится кометой, но приносит свои плоды. Ободренный и посвежевший, вываливаюсь в ресторанную часть заведения. За одним из столиков смена моих «охранников» потягивает пиво из высоких бокалов вместе с незнакомым мужиком. Они тоже замечают меня, один из «охранников» двигает свободный стул, приглашая к ним присоединиться.