Без гробовой доски - Мария Шелкопряд

— Это как с рисованием, только надо не просто смотреть, а работать руками. Аппарат для переноса образов напрямую из мозга на компьютер или бумагу все еще не изобретен, — я усмехнулась, понимая — Лютик решил напугать меня страшными историями, чтобы боялась отойти от него и на шаг. — И что же произошло с беглецами дальше?

Ожидаемо, последовал рассказ про то, как неудачливые беглецы наткнулись в доме на некродышей, которые якобы вяло передвигались и не нападали. А потом женщина умудрилась разбить склянку с аксбертоновой ртутью, да не просто разбить, а уронить в какую-то шахту, ведущую в подвал, а потому их вроде как не сразу это затронуло. Сын и мать тот час же дали деру из этого места, да так быстро, что успели добраться до обитаемых мест, а заодно привести туда некродышей, ставших необычайно шустрыми из-за аксбертоновой ртути. Лютик не скупился на «подробности», выдумывая то кусты, смягчившие беглецам прыжок со второго этажа, то кровавый пот, выступивший на лице умиравшей женщины…

Я слушала его краем уха, прикидывая, мог ли «енот» жить до Конца Света и поведать что-нибудь стоящее. Ученые до сих пор спорят, какую дату считать началом — декабрь 2005-го или несколько кошмарных дней в 2009-м, когда изменился ландшафт целого континента. Так или иначе, единичные случаи «восстания из могил» обрели стабильность в этот временной промежуток, и постепенно большинство склоняется к решению брать за искомое событие вместо какой-то даты эти несколько лет.

Искоса глянув на шагавшего рядом по тропинке «енота», я окончательно заключила, что вряд ли Лютик столько прожил. Вампиры-долгожители потому и живут веками, что не покидают удобно обустроенное общество себе подобных без веских на то причин. Либо «енот» как раз сам преступник…

И ничего особенного, отличающего вампира от человека, мне в нем не чувствовалось, да наверно и не стоило особо верить россказням вампироманок. Темнота еще окутывала все вокруг, железнодорожная ветка осталась позади, иногда у меня под ногами хрустели сухие ветки и мелкие камешки. Изредка откуда-то доносились непонятного происхождения звуки, но свет фонарика ни разу не находил в кустах никакого движения.

Пользуясь возникшей в «разговоре» паузой, я попыталась критически оценить ситуацию. Трудно представить, что такому, не побоюсь этого, чуждого обитателям теперешних Городов, слова, бомжу, окажут радушный прием его собратья-вампиры, проводящие большую часть времени перед зеркалом и в салонах красоты. Возможно, парень проторчал вдали от цивилизации не один десяток лет. И не исключено, «енот» считает — вампиры прислушаются к его мнению только по одной той причине, что он — один из них…

Ну, бывают, конечно, чудеса на свете. Могу даже поверить, что Лютику надоело «высшее общество» и в главной вампирской обители его ожидает праздничный банкет и фейерверки. Но что лично я забыла в компании типа, питавшегося пусть и преступниками, но живыми людьми? Да, «цивилизованные» вампиры, похоже, не принимают никаких мер против таких экземпляров, но что это за оправдание такое?

Между тем, мы свернули к каким-то развалинам. При приближении они оказались кирпично-бетонными строениями, от которых остались кое-где одни обломки стен. Некоторые относительно уцелевшие здания с плоскими крышами смахивали на склады либо гаражи. Тут и там на земле валялись одинокие отрезки ржавеющих рельсов, где-то вдалеке под лучом моего фонаря снова блеснула накатанная рельсовая дорога, вокруг росли невысокие деревья и кусты. Вот собственно и весь пейзаж.

Небо на востоке начинало светлеть, позволяя разглядеть, что у моего спутника гладкий в меру заостренный подбородок идеальной формы и тонкие губы. А вот странное рваное тряпье, которое так же давало разглядеть подробней улучшающееся освещение, пестрело пятнами крови или ржавчины, что наверняка бы отбило охоту даже у Маринки знакомиться с ним ближе.

Вампир целенаправленно двигался размашистым шагом к дальним руинам, где сохранились только плиты фундамента. Во всяком случае, мне так показалось, пока под разрушенной почти до основания стеной я не увидела темный лаз, бывший некогда окном подвала.

— Переждем день здесь, а ночью продолжим путь, — протянул ко мне руку «енот». — Я помогу тебе спуститься, здесь не высоко.

— Я не полезу в эту грязную дыру! — с ужасом попятилась я.

— Не такая уж она и грязная. И вообще, не привередничай. Здесь нет гостиниц и отелей.

— Не привередничать? — обогнув на достаточном расстоянии Лютика, я наклонилась и демонстративно посветила внутрь подвала фонарем. — Как и ожидалось, мерзко и наверняка холодно, как в морозильной камере. Сомневаюсь, что днем там станет достаточно тепло, чтобы не подхватить простуду. Шубы и обогревателя я с собой не прихватила, к твоему сведению.

— Ты ведь просто собралась сбежать, — не слишком уверенно заявил вампир.

— Было бы куда сбегать… — вздохнула я, а потом не удержалась и зевнула. — Неужели здесь нет альтернативы твоему варианту замерзнуть насмерть?

— Ну… — Лютик огляделся по сторонам, что-то выискивая. — Учти, мебели не будет. И, Танит, если ты все же попытаешься сбежать…

— Карту и компас не одолжишь? — я сделала честные-честные глаза и «енот» не выдержав, улыбнулся.

Остаток времени до наступления рассвета Лютик пытался найти мне пристанище, которое мог бы видеть из подвала, а я донимала вампира нытьем, что хочу фотографировать рассвет с крыши, и вообще требовала найти местечко поживописней, раз уж он бывал здесь и все знает.

Наконец, вампир юркнул в свой холодный подвал, оставив меня одну.

Я сбросила рюкзак с уставших плеч и, не теряя времени, осмотрела консервы. К счастью, ни одна из банок не лопнула при падении, так что на завтрак я выбрала самую помятую и наскоро перекусила.

Хуже обстояло дело с водой — ни мне, ни родителям не могло прийти в голову, что в гостях у упырей не найдется питьевой воды, потому я располагала только не слишком большой красивой бутылкой, купленной в спортивном магазине для походов с подругами на тренажеры. Отхлебнув несколько глотков, я спрятала ее обратно в рюкзак.

Солнце поднималось все выше, лаская глаза и сердце нежными красками на небосводе. Я с азартом предавалась фотографированию — внизу, под растрескавшейся крышей, на земле еще лежали густые тени, и вампиру ничего не стоило догнать беглянку.

Фотоаппарат служил отличным заменителем бинокля, приближая окрестности без ухудшения изображения. Когда солнце полностью выбралось из-за горизонта, я смогла рассмотреть рельсы, примеченные мной еще ночью.

Они оказались куда тоньше тех, по которым ездил наш громадный поезд, и казались даже игрушечными. Но этой старой дорогой пользовались — недаром рельсы выглядели накатано и сейчас. Рискуя сорваться вниз, я привстала на остатки какой-то кирпичной надстройки на крыше и увидела