Шелковое сари - Барбара Картленд

Последовало молчание, но Вильям знал, что в это мгновение мужчина целует Летицию!

Она была в постели с мужчиной, чей голос показался ему знакомым.

В какой-то момент он готов был предстать перед ними обоими и избить этого человека до потери сознания.

Но понимал, что не мог унизиться до этого.

Нарочито медленно Вильям порвал цветы и бросил их на балкон. Достав звезду из бархатного футляра, он положил ее в карман, а пустой футляр бросил на цветы, где всякий, кто станет открывать или закрывать окно, мог его увидеть.

Соскользнув на землю, он прошел по газону туда, где была привязана лошадь.

Домой Вильям возвращался медленно, в задумчивости.

С этого момента каждый шаг в его жизни будет тщательно продуман.

На следующее утро Вильям Виккерс вернулся в Лондон и явился к своему командиру в Найтсбриджские казармы.

Он выехал рано в фаэтоне, запряженном четверней, которой сам управлял. Камердинер последовал за ним с большим количеством багажа.

Позже в этот же день, простившись только с отцом, Вильям уехал в Индию.

С Летицией он больше никогда не встречался. Жизнь его полностью изменилась.

Приехав в Индию, Вильям не очень долго задержался в резиденции вице-короля. С ним провели беседу старшие офицеры. По сообщениям, полученным о нем из Лондона, они знали, что он в высшей степени способный молодой человек.

Это был именно такой человек, который был им нужен в этот крайне сложный момент.

После этого Вильям то исчезал, то возвращался в Калькутту или в Шимлу с докладами. Сведения, которые он приносил, были настолько исключительными, что даже те, кто был посвящен в тайну операции «Большая игра», с трудом в эту информацию верили.

Его начальство понимало, что Вильям шел на такой риск, о каком другой и мысли не мог допустить.

Но каким-то чудом ему всегда удавалось уцелеть.

Добываемая им информация представляла исключительную ценность.

Каждый раз она не только оказывалась верной, но и спасала жизнь многих английских солдат, которые в это время из последних сил старались выполнить свой долг.

В свои двадцать семь лет Вильям Виккерс стал ветераном «Большой игры».

Он пользовался доверием высокопоставленных лиц, с которыми немногим молодым офицерам случалось иметь дело. Его тайная деятельность позволяла ему получать свежие новости, доходившие в Индию с севера, о передвижениях войск противника. Ему не было равных в искусстве изменять свою внешность.

Вильям только что присутствовал на очень важном и, разумеется, секретном совещании в Военном министерстве, завершившемся только рано утром.

Он с облегчением думал, что сможет отдохнуть за семнадцать дней плавания.

Поскольку он был очень важной персоной, ему всегда предлагали место за капитанским столом. Он неизменно отказывался.

Иногда встречался с друзьями, которым случалось путешествовать одним с ним рейсом. Они вместе завтракали или выпивали на палубе.

Остальное время Вильям проводил у себя в каюте, пользуясь услугами своего камердинера.

На отдыхе читал много книг, для которых у него не находилось времени в Индии.

Если ему были нужны физические упражнения, он занимался ими рано утром. На борту обычно было несколько превосходных спортсменов, с которыми он играл в теннис. Если таковых не было, гулял по палубе, когда другие пассажиры ели или спали.

Когда пароход вышел в Ла-Манш, он со вздохом подумал, что теперь действительно сможет по-настоящему отдохнуть. Последняя неделя в Англии была, мягко говоря, утомительной.

Его то и дело требовали в Военное министерство, где он отвечал на вопросы, объяснял происходящее и, надо сказать, был выслушан с большим уважением.

Если кто-то и понимал цели и задачи противника, то этот кто-то был майор Вильям Виккерс. И в Военном министерстве это признавали.

Когда пароход шел по Ла-Маншу, майор понял, что в Бискайском заливе их порядочно потреплет. Он не тревожился, потому что был отличный моряк и никогда не страдал морской болезнью. Для волнения не было никаких оснований, тем более что «Коромандел» был превосходным судном, гордостью судоходной компании.

Корабль покачивало, но не так, как другие суда, с гордостью говорил капитан.

Когда они подходили к Гибралтару, сияло солнце и море было голубое.

Хотя шел конец марта, вечер был теплый. Выглянув в иллюминатор, майор решил выйти на воздух. Он вышел, но не на палубу первого класса, где, он был уверен, многие пожелали бы с ним поговорить. Вместо этого Вильям поднялся на верхнюю палубу, куда пассажиры забирались редко. Между трубами и судовой надстройкой было мало места для сидений, не говоря уже о палубных креслах.

На небе сияла луна, мерцали звезды. Дул легкий ветерок. Майор медленно вышел на нос, где, как он знал, было место, защищенное как от ветра, так и от посторонних глаз. Он часто там сидел.

Но когда он приблизился к окружавшей это место перегородке, раздался испуганный крик.

Там сидела женщина. Понимая, что он напугал ее, Вильям спокойно сказал:

– Простите, что я вас потревожил. Я не ожидал найти здесь кого-то. – Он повернулся уходить, но женщина сказала:

– Вы… англичанин… пожалуйста, прошу вас… помогите мне! Я… я боюсь и не знаю, что мне делать.

Майор удивился. Первой его мыслью было, что это его не касается. Но он не мог игнорировать страх молодой особы.

– Да, я англичанин, – сказал он. – Что вас напугало?

– Один человек, – ответила женщина.

Майору пришла в голову немного циничная мысль, что ничего другого он и не ожидал. Но так как голос был очень молодой, счел своим долгом, по крайней мере, узнать, что ее встревожило.

Он сел на скамью, где часто сидел в одиночестве. Женщина, с которой он говорил, съежилась на другом конце.

– Что же вас беспокоит? – спросил майор. – Ведь на этом комфортабельном пароходе не следует ничего бояться.

– Я… я тоже… так думала, – ответила Марина. – Но из-за случившегося я боюсь вернуться в свою каюту.

Голос ее оборвался, и майор понял, что девушка вот-вот расплачется. Когда он взглянул на нее, лунный свет упал на лицо Марины. Вильям увидел, что она очень молодая и хорошенькая. Увидел и слезы на ее глазах.

Он подождал, и через минуту Марина сказала:

– Он… он заговорил со мной… впервые, когда я только что поднялась на борт, и спросил, можно ли сесть рядом со мной за ужином. А потом… я старалась этого избежать, приходя в салон раньше… или позже, чем другие.

После мгновенной паузы она продолжила:

– Потом мне стали приносить в каюту подарки, цветы, шоколад. Я просила стюардессу отнести их тому, кто прислал. Но она отказывалась. Наверное, этот человек подкупил ее.