Восход Звезды - Кэтрин Ласки

– У нас никого больше нет, кроме нас двоих, – бормотал Тихо, поглаживая уши коня. Только мы с тобой, а перед нами – зима. – Он ощутил, как по телу пробежал холод, словно волчий шквал дотянулся до него одним из своих ледяных клыков. – Только мы с тобой, – повторил он. Эсперо повел ушами и опустил голову, зарываясь мордой в теплую подмышку мальчика.

Пегасус несся галопом по твердой земле, подгоняемый злостью; мощное сердце гулко билось в груди. Он не мог поверить, что его табун восстал против него только потому, что у него нашлись дела поважнее, чем возиться с больной кобылой. Ну да, она носила его жеребенка, но Пегасус все равно не собирался ради нее отказываться от своих планов.

Однако табун воспринял это иначе. Все они смотрели на него с холодным ужасом. Даже Асуль, его родная дочь! Она сама хотела быть вожаком, Пегасус ясно читал это в глазах кобылки. Да, надо признать, в чем-то они очень похожи, но чувство, обуревавшее его сейчас, мало смахивало на гордость за дочь.

Он остановился на склоне. За три дня, прошедшие после того, как он расстался с табуном, Пегасус успел уйти довольно далеко. А путешествовать в одиночестве, оказывается, совсем не плохо!

Занимался рассвет. Солнце еще не появилось над горизонтом, но по небу уже протянулись первые бледные лучи. Ветерок шевелил траву. Эта земля таит в себе множество возможностей, надо ни в коем случае их не упустить. Тогда все они будут его. Нужно только найти новую кобылу. И новый табун, в котором он станет вожаком.

Знакомый запах коснулся ноздрей Пегасуса. Жеребец напрягся.

Из норы появилась узкая желтая мордочка с косящими зелеными глазами.

– Вот мы и снова встретились, старый друг.

– Чего тебе от меня надо? – огрызнулся Пегасус.

Койот склонил голову набок и изучающе посмотрел на жеребца.

– Асуль с Лурдес повели себя как идиотки. В их жилах течет кровь чистой расы, а они оказались такими нервными! Подумать только! Знаешь, какого цвета у них печенка? Желтая. Желтая, как моя шкурка. Желтая, как лепестки лилии.

– Да, наверное, ты прав, – сказал Пегасус, поддаваясь голосу Койота и чувствуя, как в душе снова закипает злость.

– Я понимаю, для тебя это нелегко, – продолжал Койот сочувственным тоном.

– Я хотел основать новый табун. Чтобы он был моим.

– И он у тебя будет! Хочешь стать вожаком табуна из шести сотен голов?

Пегасус фыркнул и мотнул головой.

– Это невозможно. Где взять столько лошадей?

– У Эль-Миэдо, – сладким голосом ответил Койот.

– Эль-Миэдо?!

Пегасус слышал о знаменитом испанце по имени Эль-Миэдо. Он никогда не видел его, но представлял себе мощную фигуру, еще больше и сильнее, чем у Искателя, с царственной осанкой и упорством на лице.

– Ты знаешь его, Пегасус?

– Конечно, знаю. Эль-Миэдо… Его имя означает «Тот, кого все боятся».

– А знаешь ли ты, кто боится его больше всего? Искатель. Тот самый человек, который бросил вас умирать в этом новом мире.

– Так и есть! – сказал Пегасус, рассерженно вскинув голову.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Койот подобрался к жеребцу вплотную и потерся мордой о его ноги. – Мы с тобой теперь соратники, партнеры, как говорится…

Вредный хищник научился пробираться в сны Пегасуса. Стоило жеребцу только очень сильно захотеть чего-то, и Койот обязательно приходил. Но Пегасус не понимал, чем это ему грозит. Он не осознавал, что его желания – открытая рана, которую Койот, делая вид, что зализывает, растравляет еще больше.

– У Эль-Миэдо ты больше не будешь зваться Пегасусом, – сказал Койот.

Жеребец прижал уши.

– Но это мое имя. Так назвал меня дон Антонио, мой первый хозяин. Он назвал меня в честь созвездия, небесного коня Пегаса. Я чистых кровей!

Койот недовольно покачал головой.

– Мы подберем тебе имя получше. Как насчет Эль-Нобле?

– Эль-Нобле? Благородный? – Уши Пегасуса внезапно встали торчком. Он пошевелил губами, словно пробуя новое имя на вкус.

– Мне кажется, это имя будет в самый раз. Как ты считаешь? – спросил Койот.

– Ну… да, само собой.

Заря полыхала уже по всему небу. Пегасус поднял голову, наслаждаясь отблеском ее величия. Солнце начало пригревать ему морду. В эти минуты он чувствовал себя особенным, получившим благословение небес, как будто на голову ему возложили корону.

* * *

В итоге они отправились в путь вместе.

Два дня конь с койотом шли на юг. На утро третьего дня они учуяли запах. Он разносился по окрестностям, как благоухание цветов, – сладковатый запах помета шести сотен лошадей и пары дюжин ослов и мулов.

Пегасус, хоть и устал, перешел на рысь.

– Притормози! – вякнул Койот.

– Что? Почему? Ты же сказал, что он меня ждет! Ему во сне привиделся такой конь, как я. Эль-Нобле.

– Сейчас ты выглядишь не слишком благородно.

– Правда?

– Тут есть маленькое озерцо. Взгляни на себя.

Пегасус с сомнением посмотрел на Койота, потом вскинул голову и осторожно подошел к воде. Всмотревшись в свое отражение, он увидел, что его почти черная шкура покрыта пылью и засохшими кое-где струйками пота. В гриве и хвосте запутались колючки. Он выглядел совершенно неухоженным, как любой конь, оказавшийся в диких местах без присмотра.

– Искупайся! – потребовал Койот.

Жеребец зашел в озеро там, где было поглубже, и на несколько минут погрузился в него с головой. Снова выйдя на берег, он отряхнулся, разбрызгивая воду с длинной гривы.

– Ну что, теперь можно? – спросил он, стряхивая со шкуры последние капельки.

– Еще не совсем, – ответил Койот. – Нужно сделать кое-что еще.

– Что же?

Койот снова неодобрительно покачал головой, поведя зелеными глазами.

– Ты разучился ходить.

Пегасус оторопел, рассерженно изогнув шею.

– Что ты несешь?

– Я тут видел, как ты пытался идти испанским шагом. Ты выглядел как дикарь. Эль-Миэдо не нужен жеребец, который двигается как мул. Придется потренироваться.

– А вдруг Эль-Миэдо погонит табун в другое место?

– Ну, мы его в любом случае догоним. Он не может передвигаться быстро: у него пять сотен людей, шесть сотен лошадей и четыре дюжины повозок, если не больше. Лучше начинай тренировку! Начнем с испанского шага.

Они тренировались до полудня – повторяли все аллюры, которые породистый конь должен исполнять брио. Слово это обозначало у испанцев бодрость, контролируемую энергию и самое главное – готовность служить всаднику.