Играя с огнем - Джена Шоуолтер

- Займись этим.

Заняться чем? Этот дикарь пошлет сообщение по полицейской рации? Я не смогла понять ничего, потому что он говорил слишком быстро. А пока что другой охранник рассаживал всех по местам. Всех, кроме меня. Вероятно, от меня исходила такая угроза, что они решили со мной не связываться. Эй, я ничего не утверждаю наверняка.

Но я не понимала, почему они решили остаться тут вместо того, чтобы искать человека в белом халате. А может, они его поймали и уже увезли, пока я разговаривала с диспетчером? Зачем тогда допрашивать нас, если они его уже взяли?

- Этот мужчина — опасный преступник, — сказал мне Очаровашка.

- Ладно, — ворчливо ответила я, решив принять во внимание презумпцию невиновности. У него же всё-таки было удостоверение.

- Но если кто-то наставит на меня пушку, то я закачу истерику космического масштаба.

- Заметано, — ответил он суховато, я его определенно не впечатлила.

Хорошо, что стол, где я сидела не опрокинули. И мой латте остался нетронутым. Я села и взяла чашку, понемногу отпивая напиток. Теплый и сладкий, даже слаще, чем раньше. И шоколад уже загустел. Ням-ням. Я пила и понемногу успокаивалась.

Очаровашка допрашивал нас по одному, записывая в блокнот имена и ответы. Вел себя как настоящий детектив. Всем он задавал одни и те же три вопроса:

1) Ваше имя и адрес? 2) Видели ли вы мужчину в белом халате? 3)Сказал ли он что-либо или, может, дал что-нибудь?

Со мной Очаровашка разговаривал дольше всех и задавал не только стандартные вопросы. Почему я хотела помочь человеку в белом халате? «Доктору», как назвал его Очаровашка, который не назвал настоящего имени того человека. Договорились ли мы встретиться позже? Встречалась ли я с Доктором прежде?

Я не собиралась лгать. Я не была уверена, что смогу солгать этому человеку. И каждый раз, когда он смотрел на меня проницательными карими глазами, я хотела рассказать ему свои самые заветные, темные тайны. Это было не похоже на желание поделиться девичьими секретами, оставшись переночевать у подруги. Все было так, словно я умру, если все ему не расскажу. Странно.

И знаете что? Я не получила ответов на свои вопросы. Как его звали? Зачем они преследовали мужчину в белом халате? Почему этот человек так опасен? Собирается ли Очаровашка съесть тот эклер, который он достал из холодильника? Я просто умирала с голоду.

Наконец, Очаровашка и его люди ушли, а за ними и клиенты. Я ожидала, что он заставит нас пообещать, что мы не станем рассказывать полиции, прессе или еще кому-либо о том, что случилось, но он не стал этого делать. Я ожидала, что полиция подъедет с минуты на минуту, как обещали в Службе спасения, но копы так и не появились. Полагаю, что тот охранник об этом позаботился, так что, скорее всего, Очаровашка в самом деле был агентом ЦРУ, а человек в белом халате — преступником. Надеюсь, что не попаду в неприятности из-за того, что пыталась ему помочь.

Наконец, когда все ушли, я помогла Рону, Дженни и остальным работникам «Утопии» прибраться. Странно, но мы работали в молчании, не упоминая о происшедшем. Вероятно, мы были слишком напуганы. А точнее просто в шоке. Убирая, я искала человека в белом халате, но его и след простыл.

Что за хреновый денек. Хорошо еще, что Рон решил закрыть кафе на сегодня, и я могла идти на собеседование, хотя уже немного опаздывала.

Может быть, мне повезет, и я попаду под машину, тогда я смогу отсудить несколько миллионов.

К тому времени, как я дошла до «Амбассадор Сьютс» — и меня не сбила машина, проклятье! — я сумела отодвинуть события сегодняшнего дня на второй план в своем сознании, чтобы обдумать и проанализировать их позднее. Вы спросите, почему я не стала заниматься этим сейчас? Да потому, что моя голова была готова взорваться и разлететься на миллион мелких осколков Белл. Острая боль стучала в висках и капли пота выступали на коже. Мой живот мучительно покалывало, и он горел так, как если бы я проглотила тысячу иголок, покрытых кислотой.

Может, это все из-за голода? Нет, определенно нет. Да, я пропустила ленч, но я и раньше могла не обедать и при этом никогда не чувствовала себя подобным образом.

Спотыкаясь, я вошла в ванную комнату отеля, неожиданно у меня началось головокружение и пол, выложенный черной и белой плиткой, словно шахматная доска, поплыл перед глазами. Я посмотрела на себя в зеркало, мои глаза, которые обычно были карего цвета или скорее сочетанием зеленого и карего, сейчас по цвету напоминали тусклые изумруды, стали слишком светлыми и вдобавок широко раскрытыми.

Мои руки дрожали, когда я плеснула на лицо холодной водой. Но вода не потекла тонкими струйками вниз к шее, казалось, что моя кожа просто впитала в себя каждую каплю. Это произошло настолько быстро, что я бы точно все пропустила, если бы моргнула в этот момент. Все поры моей кожи словно кричали, протестуя против того, что вода так быстро закончилась, я вся просто горела и пылала.

Я застонала. Что, черт возьми, случилось со мной? Я что, подхватила ужасный, быстродействующий вирус после того, как покинула «Утопию»?

Господи, у меня болело абсолютно все, и эта боль становилась сильнее с каждой уходящей секундой. Все мои суставы ужасно ломило, я с трудом могла нормально дышать. Выпрямившись насколько это было возможно, я снова уставилась на свое отражение. Под глазами появились синяки, и яркие красные пятна проступили на щеках. Губы были плотно сжаты.

Я выглядела как наркоман, отчаянно нуждавшийся в очередной дозе.

Я с легкостью могла представить, как на такое отреагирует потенциальный работодатель: даст мне пинка под зад и развесит мои фотографии по всему зданию с пометкой арестовать меня, если я переступлю порог отеля хотя бы еще раз. Замечательно. Чертовски замечательно.

От внезапного спазма меня согнуло пополам, и я вскрикнула. Вдохнуть. Выдохнуть. Вдох. Выдох. Постепенно боль утихла. Я снова выпрямилась, в ушах стучала кровь и сильно звенело.

“О, дьявол!” Просто продержись до конца собеседования, а потом сможешь пойти домой и отдохнуть.

Каким-то образом, и только Бог знает каким, я взяла себя в руки настолько, чтобы войти в офис, где должно было проходить собеседование, с высоко поднятой головой и расправленными плечами. Пожилой мужчина с густыми седыми волосами, одетый в старомодный коричневый костюм, сидел за единственным в комнате столом. Он улыбнулся, увидев меня, в уголках его глаз появились морщинки. Старик прямо-таки лучился добротой.

- Вы должно быть Белл.

- Да.

Я заставила свои губы изогнуться в ответной улыбке. Но мне не удастся долго удерживать на лице дружелюбную маску. Я осознала это в тот момент, когда интервьюер — как же его звали-то? — пожал мне руку. Прикосновение его ладони к моей внезапно ставшей сверхчувствительной коже чуть не заставило меня осесть на пол, свернуться калачиком и начать звать мамочку, которую я в глаза не видела уже более двадцати лет. Контакт, хоть и недолгий, причинял такую острую боль, словно старик осыпал меня градом ударов ножа.