Экипажи германских субмарин 1933-1945 - Сергей В. Иванов

Фото: туалет за бортом. Для подобных операций на субмаринах имелись специальные сидалища — обратите внимание, моделисты!!! Чтобы не упасть за борт моряк обоими руками держится за страховочный конец (за страховочный!). Риск существовал при таком оправлении, зато не воняло, как в гальюне.

Наиболее тяжелыми были условия в машинном отделении. На германских субмаринах стояли мощные дизели длинной 6 м. При работе дизели издавали невероятный шум и давали сильнейшую вибрацию. Многие обитатели машинного отделения теряли со временем слух.

Камбуз субмарины, как и все другие отсеки лодки, не отличался простором. В небольшом закутке с трудом помещались две электроплиты и рабочая поверхность в виде довольно небольшого стола. Здесь готовилась еда для 50 здоровых мужиков с волчьим аппетитом. При нахождении субмарины на поверхности готовить горячее не удавалось, поэтому коки старались готовить в то время, когда лодка находилась под водой и не испытывала качки.

Через несколько недель похода атмосферный воздух в отсеках превращался в затейливый коктейль из остатков атмосферного воздуха, паров дизельного топлива и смазки, пота, человеческих испражнений, смачно приправленного большим количеством одеколона. Одеколон лили везде, дабы не так воняло.

Тяготы службы на подводных лодках казалось бы должны компенсироваться высоким жалованьем. На самом деле зарплата подводников была эквивалентна зарплате военнослужащих других родов войск, хотя существовали доплаты за особые условия — за службу в ограниченном пространстве, «глубинные» и ряд других. В целом прибавка получалась совсем некислой, что позволяло подводникам основательно кутить на берегу.

Помимо зарплаты служба на U-ботах давала возможность ускоренного роста в должностях и званиях, особенно в военное время.

Служба в подплаве имела и еще одно очень ценное для военного человека преимущества. После 12 недель похода на субмарине по ее возвращению в базу оставалось совсем немного людей из команды — остальные, не меньше половины экипажа, получали 12-суточный отпуск. За время нахождения субмарины в базе, отпуск «отгуливала» вся команда. Причем в отпуск моряков отвозили домой в Германии специальными поездами-экспрессами, которые прозвали BdU Zug. Получалось, что подводники даже в войну каждые шесть месяцев проводили две недели дома. На Восточном фронте солдаты часто сидели в окопах по 18 месяцев безвылазно. Не всегда, правда сидели. Иногда бегали: поначалу чаще на восток, а потом все больше на запад — домой, наверное, хотели.

В походе подводники отдыхали совсем иначе. Большую часть похода субмарины проводили в поисках противника, тем не менее свободное время у моряков имелось. Кто-то читал, кто-то играл в карты. Беда, что в подводном положении старались экономить электроэнергию, из-за чего освещение отсеков сводилось к минимуму, а в темноте не сильно почитаешь. Зато существовала возможность слушать радио, причем — иновещание: разлагающую тлетворную музыку, которую транслировали британские и американские широковещательные радиостанции. В Германии прослушивание иностранных радиопередач строго каралось, однако эти карательные меры никогда не применялись к подводникам. Командиры лодок часто устраивали различные соревнования, возможные в тесном пространстве внутрилодочных отсеков. Первым призом чаще всего являлась возможность подышать свежим воздухом — нести внеочередную вахту на мостике. Учитывая атмосферу в отсеках, приз был очень ценным, но погодные условия Северной Атлантики делали ценность приза весьма относительной.

Если выпадал случай, когда субмарина находилась в безопасных водах и стоял штиль, то командир мог разрешить морякам подняться на верхнюю палубу, чтобы позагорать, а то и поплавать. По случаю пересечения экватора устраивались традиционные для моряков всего мира церемонии с участием Нептуна, в которого переодевался кто-нибудь из членов команды. Как всегда торжественная церемония оборачивалась форменным безобразием.

Фото: отдых па палубе. Субмарина находится в абсолютно безопасных с точки зрения вероятного появления противника водах. Командир разрешил большей части команды подняться на верхнюю палубу: позагорать и искупаться. Художник намеренно объединил несколько событий в одну картину. В действительности одновременно не могли происходить пересечение экватора (обратите внимание на Нептуна), чистка ствола орудия, окраска рубки и купание моряков. На рубке нарисован бык — эмблема субмарины Гюнтера Прина, на которой он утопил в Скапа-Флоу линкор «Ройал Оук». В память о славном подвиге известного подводного аса, эмблема в виде быка была нанесена на все субмарины 7-й флотилии U-ботов. Вахта на мостике неслась постоянно, вне зависимости от уровня активности неприятеля.

Хорошие командиры пользовались безоговорочным уважением и доверием со стороны простых матросов. Многие выдающиеся подводники Рейха не стеснялись во всеуслышание говорить, что Рыцарский крест или Дубовые листья к нему получил весь экипаж, а не он сам-один.

Команда субмарины являлась трудовым коллективом, спаянным тесными узами настоящей мужской дружбы, где судьба всех зависела от судьбы каждого. Об этом неоднократно говаривал гросс-адмирал Дениц и многие подводники.

Не удивительно, что большинство подводников являлись верующими.

Субмарины и их достижения в подводной войне всячески превозносились министерством пропаганды Германии, самые успешные подводники становились истинными героями Третьего Рейха. Средства массовой информации Рейха не уставали подчеркивать преемственность подводников фюрера по отношению к подводникам кайзера, едва не поставившим на колени Великобританию. Потопление Гюнтером Прином в главной базе британского флота Скапа Флоу линкора «Ройал Оук» было возведено в ранг национального триумфа. Аналогичные триумфы сделали из потопления авианосцев «Корейджес» и «Арк Ройал», линкора «Бархэм». Появлялись повести и романы, посвященные подводникам — «U-Boot Lied», «Kretschmer Marsch», «Torpedo Los», «Ritter des Nordsee» и многие-многие другие. Вернувшихся из боевых походов подводников встречали как героев.

Все подводники с огромным уважением относились к своему командующему адмиралу Карлу Деницу, заслужившему почтенное прозвище «Der Kowe» — лев. Командующий в ответ ласково называл своих подчиненных: «Мои серые волки». Серый — цвет окраски U-ботов и цвет кожанок подводников (помните — пошитые в частном порядке куртки из кожи серого цвета? Выходит, немало курток сшили). Дениц старался лично встречать вернувшиеся из похода субмарины, но когда не мог присутствовать, то всегда присылал поздравление с возвращением из боевого похода. От внимания командующего не ускользала даже личная жизнь рядовых подводников — не единожды находившиеся в боевом походе моряки получали радио от командующего с поздравлениями по поводу рождения ребенка. Другой вопрос, всегда ли моряки радовались внезапно свалившемуся на них отцовству. Не внезапному — радовались точно. Во многом именно благодаря Деницу подводный флот Германии сохранил и даже увеличил свою боеспособность до самых последних дней войны в Европе.