Сегодня мы откроем глаза - Иван Ревяко

Софа сняла крышку. Первое, что она увидела, – это еще одна маленькая коробочка, только уже обитая бархатной тканью. Она открыла ее дрожащими руками: внутри лежали сережки, которые даже в темноте умудрялись отражать свет. Они были небольшие, кажется, такие сережки называются «гвоздиками», с бледно-голубыми камушками, как будто обвитые золотыми листьями. Очаровательный подарок, честное слово.

– Боже, Рей, не стоило, – она бросилась ему на шею и обняла. – Но они просто восхитительны. Спасибо большое!

– Да не за что, – он смущенно улыбнулся, – у тебя ведь такой праздник. Кстати, там еще кое-что есть.

Возможно, вам покажется это странным, но я вас уверяю, то, что лежало в корзине помимо сережек, для Софы стало намного ценнее их.

Это было простое ожерелье, только вот не очень обычное: на серых, плотных, но мягких нитях, висела маленькая стеклянная прозрачная баночка, внутри которой были совсем крохотные разноцветные лепестки, которые, переливаясь, создавали танцы цвета.

И последний подарок был апогеем вечера. Софа очень любила стихи, и Рей это прекрасно знал, даже знал, какие стихи ей нравятся. Поэтому он взял небольшой блокнотик в твердом, но удобном переплете и каждую страницу прописал этими стихами, делая к ним зарисовки. Он неплохо рисовал, особенно для близких людей.

– Восхитительно… – Софа была настолько шокирована, даже ошеломлена, что мне могла нормально произносить слова, – это… просто… я даже не знаю.

Рей заулыбался, а оно и понятно: одна из самых ценных вещей в жизни – это делать другого человека счастливым.

Софа обняла его. Это не такие объятия, какие проделывают лицемерные политики, не такие, как у закадычных подружек в школе, это объятия доверия, признания, преданности и, наконец, любви, такой всепоглощающей, что даже сияние солнца меркнет на ее фоне.

Я хочу, чтобы этот момент вы видели так, как вижу его я. Предположим, что это кино: камера с неравномерной скоростью поворачивается вокруг них, звезды на небе уже не точки, а быстро движущиеся линии, все как в замедленной съемке, и вот сам момент объятия: ветер подул Рею в спину, при этом раздувая волосы девушки, все вокруг стало на три тона темней, сам воздух стал более мягким и уютным

– Думаешь, до конца?

– Посмотрим… – ответил блондин.

***

Я не знаю, как у вас, но мне после каждого насыщенного или просто трудного дня снятся сны. Видимо, мой мозг не может поверить, что это закончилось, и пытается сам сделать все, чтобы развлечься. Мозг – это такой редкостный и эгоистичный самодур, думающий только о выбросе разных веществ для своего «питания» и совершенно не думающий о том, что чувствует при этом его хозяин.

Рею тоже сегодня приснился сон.

Была зима, такая снежная, что от яркости белого снега глаза слезились и отказывались фокусироваться на предметах. Хотя снег, медленно и, как будто нехотя падая на землю, был отнюдь не белым, скорее пепельно-серым, и хлопья его тоже не были такими крупными и пушистыми, как это бывает в самый разгар зимних снегопадов – он был, скорее, как пыль, легкая и невесомая. И парень стоял посреди поляны. Поляна была кругом, а границей круга служили одинаковой высоты сосны и ели. Они стояли, как будто солдаты, охраняющие важный объект, беспристрастно наблюдая за ним.

Рей начал быстро разворачиваться, чтобы понять, где он и что вообще происходит. Не узнав более того, что я рассказал выше, он решил пойти к деревьям и посмотреть, что кроется за их пышными иголками, так хорошо скрывающими и его от внешнего мира, и внешний мир от него. Но вот незадача: сколько бы он ни шел, он не приближался больше, чем на шаг от начального места. Даже если бы он обернулся, что потом и сделает, он бы увидел след от обуви на том же месте, на котором стоял. Он побежал – и снова ничего. Вообще ничего. Рей по-прежнему стоял там, в окружении бесчувственных охранников.

Самое ужасное, что может быть в снах – это ощущение того, что вы в реальности. Если сон настолько хороший, что вы прямо чувствуете себя счастливым, то, проснувшись, вы расстроитесь (это по меньшей мере), а если сон был настолько плох, даже кошмар, то, проснувшись, вы, конечно, будете рады, что это все закончилось, но, согласитесь, этот неприятный осадок затмит все другие ощущения.

А Рей как раз и ощущал себя в реальности, он чувствовал, как острый ветер почти режет его кожу, как снег скрипит под ногами, как пахнут эти деревья, он мог сделать себе больно, при этом не проснувшись.

И представьте, какая паника охватила его: голова перестает соображать, сердце начинает бешено колотиться, пытаясь разбить ребра и сбежать, пока не стало слишком поздно, а руки дрожат. Но потом во сне наступает такой момент, который более-менее решает проблему: либо разрешает ее, либо делает все настолько плохо, что справиться потом будет уже намного труднее, чем сейчас. Он всегда наступает.

Во сне Рея тоже наступил момент. После того, как, ему показалось, он провел целую вечность в этом давящем кругу, он услышал свист. Вы тоже его когда-нибудь могли слышать: когда тонкие-тонкие предметы буквально разрезают воздух. Парень видел, что к нему что-то приближается на большой скорости. Буквально в двух метрах нахождения этого объекта от него он понял, что это стрела. Он мог упасть или попытаться убежать, чтобы хотя бы попробовать спасти свою жизнь, но он не мог сдвинуться с места. Может быть, он и хотел, но его ноги были настолько ватные и одновременно тяжелые, что хорошо, что он вообще их чувствовал. Рей был уже готов к тому, что эта стрела пронзит его, непроизвольно он даже попрощался со всеми своими родными, осознал, что он не так делал, что можно было сделать совершенно по-другому. И вот эта стрела в полуметре от него; Рей расправил плечи и напряг грудь, чтобы стрела знала, что она убьет человека, который ее не боится. И вот она в тридцати сантиметрах от него. Рей смотрел на кончик стрелы, как на человека. Смотрел он дерзко, как будто бросая вызов, мол: «Давай, если сможешь, чего же ты медлишь!». Он был готов, точно готов. Даже не закрыл глаза. И вот в самый последний момент стрела раздвоилась и, облетев его, стремительно унеслась прочь.

Разочарование или радость и облегчение? Рей не мог понять. После этого он ни о чем не думал. Полагаю, я бы тоже не смог думать. Он просто смотрел в одну точку, быстро, но равномерно дыша. Как будто пустота внутри него, как черная дыра, безвозвратно поглощала все остальные чувства.

Юноша не знал, сколько времени прошло. Может, секунда, а может, и день. Он решил посмотреть вниз, на свои ноги. Они действительно оказались каменными, как будто верх его был законченной частью скульптуры, а низ еще только подвергался кропотливой работе. И сразу же, как парень взглянул на ноги, он почувствовал: в его левую лопатку вонзилось что-то острое. А через мгновение еще раз, только уже спереди, прямо в живот.

Рей открыл глаза. Он лежал в своей комнате, на своей кровати, на улице царствовало лето, не было ни елок, ни снега, не стрел. Он еще минут десять лежал и, как в своем сне, ни о чем не думал, просто лежал и смотрел в потолок. Какие-то мысли, естественно, были, но он их не запоминал, словно они просто залетали в его голову извне и улетали через мгновение.