КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием - Георгий Почепцов

16. Андропов: завинчивание гаек или политика с двойным дном? — // www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=add amp;cat=3 amp;id=89780

17. Синицын И. Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя. — М., 2015.

18. Греченевский О. Истоки нашего демократического движения- // yakov.works/libr_min/04_g/re/chnevsky_09.htm

19. Брежнев хотел убить Хрущева и оправдать Сталина. Список тех, кто не дал ему это сделать // zen.yandex.ru/media/exo/brejnev-hotel-ubit-hrusceva-i-opravdat-stalina-spisok-teh-kto-ne-dal-emu-eto-sdelat-5d870e336d29c100addda877?fbclid=IwAR3xdMjqnJGFL-7fc4LQ6RxNLX6-m48uaxJX_Vf9hsONFHoJ4X0xcM0dNOY

20. Григорьянц С. Спецназ для тайных убийств только советских граждан // grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/specnaz-dlya-tajnyx-ubijstv/

21. Колобродов А. Парадоксы Андропова // news.rambler.ru/other/37874232-paradoksy-andropova/?updated

22. Серый «кардинальчик» Константин Черненко // www.alt.kp.ru/daily/25759.5/2744798/

23. Яковлев А. Не подступиться! Интервью // www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1010026

24. Александр Михайлов: «Никаких решений по цензуре КГБ не принимал» // iskusstvo-info.ru/aleksandr-mihajlov-nikakih-reshenij-po-tsenzure-kgb-ne-prinimal/

25. Попков Р. Никита Петров: «У Андропова была фанатичная вера в то, что дисциплина и контроль все исправят». Интервью // www.mbk.news/sences/nikita-petrov-u-andropova/

Коммуникативные технологии используют государства, объединяя своих граждан, политики и политтехнологи, которые ведут своих граждан к выборам. Люди голосуют за вымысел, поскольку он дает им то, в чем они нуждаются. Но это временное решение, поскольку слова политиков часто расходятся с их делами.

Коммуникативные технологии в отличии от информационных опираются на главенствующую роль виртуального компонента, поскольку им надо не подтверждать действительность, а создавать новую. Именно поэтому они активно используются в протестных ситуациях, направленных на смену политического режима. Однако и работа в сфере рекламы и пиара также лежит в этой сфере, как литература и искусство, поскольку все они активно опираются на виртуальный компонент, создавая образ желаемого мира.

Виртуальность ведет людей к победам и поражениям. Она поднимает их с колен и ставит на колени. Виртуальность находит путь к каждому, поскольку может подменять материальное виртуальным. А виртуальное может принимать любые формы, чтобы максимально соответствовать интересам человека.

Выше мы сформулировали формулу «перестройка как путч и путч как перестройка», имея в виду, что команды проектировщиков того и другого события в сильной степени пересекались, как и модель всеобщей замены: то, что считалось позитивом, переходило в негатив, и наоборот. Ступень ракеты с именем Горбачева откинули, когда его функции по разрушению были выполнены. То же самое произошло со следующей ступенью, именуемой Ельцин, отправив в полет Путина.

Если перестройка меняла плюс на минус в системе, то путч должен был сделать обратный процесс. Однако ничего реально не делая в физическом пространстве, он только усилил статус-кво, сделав невозможным возврат в прошлое. Вспомнив «спасенного» Горбачева, спускавшегося по трапу, видимо, тогда ему и сообщили, что его время истекло.

Перестройка работала как коммуникативный проект, она переименовывала не только улицы и площади, а меняла списки врагов на списки друзей, и наоборот. То есть менялось все виртуальное пространство советского человека. Прошлая власть становилась преступной, а новая — прекрасной. Именно на нее теперь возлагал свои надежды постсоветский человек.

Бухарин и Троцкий, а также сотни других из врагов стали друзьями постсоветского человека. Правда, понизивший свой статус Сталин стал со временем подниматься вновь. И это в сильной степени отражает интерес к нему как к виртуальному инструментарию новой власти, поскольку в системе Сталина государство стоит выше человека — не государство для человека, а человек для государства.

Сотрудники «Левада-центра», зафиксировавшие в 2012 году пик популярности Сталина в 72 %, видят в этом следующие причины:

• Л. Гудков: «Действительно, идет ресталинизация или ресоветизация. Заблокировано представление о будущем. Будущее всегда связано с идеями вестернизации, модернизации, ориентации на права человека, демократию, развитие. Все это заблокировано и подавлено. Обращаться к этому ресурсу уже невозможно, он фактически стерт. Поэтому начинает подниматься низовой запрос на советские представления. Простые способы достижения справедливости и порядка вызывают подъем очень старых представлений советского времени о сильной руке, вожде» [1];

• Д. Волков: «Свое положительное отношение к фигуре вождя участники фокус-групп сегодня объясняют еще и тем, что „при Сталине было больше порядка”. При этом представление о порядке также подвержено влиянию текущей политико-экономической конъюнктуры. Отличительной чертой текущего момента является то, что наши респонденты чаще вкладывают в понятие порядка не только „низкие цены”, „уверенность в будущем”, „заботу государства о людях”, но и „борьбу с коррупцией”. По словам участников фокус-групп, Сталин „никаких дворцов после себя не оставил”, „оставил только пару сапог”. Он и сам был „бессребреник”, а свое окружение „держал в ежовых рукавицах”. При нем „не было олигархов”, „нельзя было слямзить несколько миллиардов и гулять на Мальдивах”. Такое оправдание диктатора содержит очевидные отсылки к сегодняшнему дню: сталинское руководство противопоставляется нынешнему» [2];

• К. Пипия: «Если посмотреть на динамику общественного мнения, то и в пик одобрения власти, в пик подъема консолидации и прочих связанных с Крымом историй, отношение к Сталину уже стало улучшаться. Тогда в принципе все были молчаливо довольны в угоду внешнеполитическим интересам. Другое дело, что, да, действительно, за последний год все данные, касаемые каких-то громких скандалов, связанных с коррупцией, данные, особенно касающиеся материального положения семей, личных доходов, доходов домохозяйств, демонстрируют отрицательную динамику, после пенсионной реформы рост запроса на социальную справедливость, естественно, вырос. Сталин заиграл новыми красками, потому что стали в значительной степени рассматривать не только как человека, который привел к великой победе, а мы знаем, что великая победа, по данным опросам любых служб общественного мнения, повод номер один для национальной гордости был и остается» [3].

И еще Гудков увидел коммерческий характер этого феномена: «Сталин — это, помимо всего прочего, еще и очень выгодное предприятие, хорошо продаваемый бренд. Смотрите, сколько книг про Сталина, сколько календарей со Сталиным, вечеров со Сталиным. На них ведь тоже зарабатываются и пилятся какие-то деньги. Сталин — это бизнес, такой же выгодный и вредный, как кока-кола или сникерс. Сталин — это современный сникерс России: сладкое — это и антидепрессант, и временно заглушает чувство голода. Я уже давно воспринимаю его исключительно как миф, бренд, условную фигуру, а миф и бренд тоже могут развести общество на полюса».