Хокку. Японская лирика. Плакучей ивы тень… - Антология

картине[11]

Единственное украшенье —

Ветка цветов мукугэ в волосах.

Голый крестьянский мальчик.

***

Что глупей темноты!

Хотел светлячка поймать я —

И напоролся на шип.

***

Во тьме безлунной ночи

Лисица стелется по земле,

Крадется к спелой дыне.

***

Все в мире быстротечно!

Дым убегает от свечи,

Изодран ветхий полог.

***

Юной красавице

Мелькнула на миг…

В красоте своей нерасцветшей —

Лик вечерней луны.

***

Мой друг Рикá прислал мне в подарок саженцы банановой пальмы[12]

Бананы я посадил.

О молодой побег тростника,

Впервые тебе я не рад!

***

Кишат в морской траве

Прозрачные мальки… Поймаешь —

Растают без следа[13].

***

Росинки на горных розах[14].

Как печальны лица сейчас

У цветов полевой сурепки!

***

Весной собирают чайный лист

Все листья сорвали сборщицы…

Откуда им знать, что для чайных кустов

Они – словно ветер осени!

***

В хижине, крытой тростником

Как стонет от ветра банан,

Как падают капли в кадку,

Я слышу всю ночь напролет.

***

Печалюсь, глядя на луну;

печалюсь, думая о своей судьбе;

печалюсь о том,

что я такой неумелый!

Но никто не спросит меня:

отчего ты печален?

И мне, одинокому,

становится еще грустнее

Печалью своей дух просвети!

Пой тихую песню за чашкой похлебки,

О ты, «печальник луны»!

***

В первый «день Змеи»[15]

Рукава землею запачканы.

«Ловцы улиток» весь день по полям

Бродят, бродят без роздыха.

***

Зимней ночью в предместье Фукагава

Весла хлещут по ледяным волнам.

Сердце стынет во мне.

Ночь – и слезы.

***

Ночной халат так тяжел.

Чудится мне, в дальнем царстве У[16]

С неба сыплется снег…

***

Старик Ду Фу[17]

Вихрь поднимая своей бородой,

Стонешь, что поздняя осень настала…

«О, кто на свет породил тебя?»

***

Зимой покупаю кувшин питьевой воды

Зимой горька вода со льдом!

«Но крысе водяной немного надо…»[18]

Чуть-чуть я горло увлажнил.

***

Ответ ученику[19]

А я – человек простой!

Только вьюнок расцветает,

Ем свой утренний рис.

***

Где же ты, кукушка?[20]

Вспомни, сливы начали цвести,

Лишь весна дохнула.

***

Ива склонилась и спит,

И кажется мне, соловей на ветке —

Это ее душа.

***

В печали сильнее чувствуешь,

что вино – великий мудрец;

в нищете впервые познаешь,

что деньги – божество

Пируют в дни расцвета вишен.

Но мутное вино мое бело[21],

Но с шелухою рис мой черный.

***

Топ-топ – лошадка моя.

Вижу себя на картине —

В просторе летних лугов.

***

В хижине, отстроенной после пожара

Слушаю, как градины стучат.

Лишь один я здесь не изменился,

Словно этот старый дуб.

***

Далекий зов кукушки

Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни

Перевелись поэты.

***

Первая проба кисти в году

Настал новогодний праздник.

Но я печален… На память мне

Приходит глухая осень.

***

Стихи в память поэта Сэмпу[22]

К тебе на могилу принес

Не лотоса листья святые —

Пучок полевой травы.

***

В доме Кавано Сёха[23] стояли

в надтреснутой вазе стебли

цветущей дыни, рядом лежала цитра

без струн, капли воды сочились и,

падая на цитру, заставляли ее звучать

Стебли цветущей дыни.

Падают, падают капли со звоном…

Или это – «цветы забвенья»?

***

Напутствие другу

О, если ты стихов поэта не забыл,

Скажи себе в горах Саё-но Накаяма:

Вот здесь он тоже отдыхал в тени![24]

***

Грущу, одинокий, в хижине,

похоронив своего друга —

монаха Доккая

Некого больше манить!

Как будто навеки замер,

Не шелохнется ковыль.

***

Послышится вдруг «шорх-шорх»

В душе тоска шевельнется…

Бамбук в морозную ночь.