Ликвидация Докхантера - Сергей Самаров

Осмотрев комнату, полковник позвонил еще одному своему помощнику и пригласил к себе «с аппаратурой». Грэг Доусон явился через две минуты. Сразу поставил на стол свой кейс и бросил на Хантера вопросительный взгляд, словно разрешения попросил.

– Приступай.

Грэг открыл кейс и включил аппаратуру. В крышке кейса был вмонтирован тонкий планшетный компьютер-сканер, который сразу стал подавать слабо различимые звуковые сигналы. Грэг смотрел не в монитор, а внутрь, где располагались другие сканеры.

– Шесть электронных систем в комнате, считая и то, что у нас в карманах. Одна мощная, большая, – доложил помощник. – Я так думаю, что это сам компьютер.

– Он же выключен.

– Не имеет значения. Приборы его наличие, а не работу регистрируют. Я всю аппаратуру в комнате уже выключил. Заблокировал любой сигнал. У нас с вами, Док, уже обнаружены три системы – компьютер на столе, и две трубки. Осталось еще три. Одна посильнее, как я предполагаю, видеокамера, две слабые. Скорее всего, исходя из уровня сигнала, простые «жучки» для «прослушки». Искать?

– Конечно. Я не кинозвезда, чтобы жить у всех на виду. Ищи.

Теперь уже новый прибор появился на свет не из кейса, а из внутреннего кармана куртки. Он чем-то напоминал бутылку, примятую с одного бока. Держа прибор этой плоскостью вверх, Грэг включил сканер и начал обходить комнату вдоль стен. Один «жучок» нашелся под столешницей письменного стола, второй – под базой беспроводного телефонного аппарата.

– Где-то еще есть видеокамера… – глянув в прибор, сказал Грэг.

– Почему думаешь, что камера? – поинтересовался полковник.

– По уровню индукции.

– Ищи.

– Обычно камеры маскируют или зеркалом, или тонированным стеклом.

– Зеркало только в ванной комнате. Тонированного стекла я здесь не видел.

Грэг поводил своим прибором, покрутился вокруг своей оси и сдвинулся к окну. Открыл внутреннюю раму, заглянул в пространство между ней и наружной рамой, затем вернулся к ручке, которую поворачивал, вытащил из кармана отвертку, отвернул два шурупа и снял ручку.

– Вот и камера нашлась.

– В ручке? Она же не прозрачная.

– Значит, камера инфракрасная, ей прозрачность и необязательна. На объективе легкое металлическое напыление для маскировки. – Грэг вытащил из ручки камеру в тонком корпусе и положил перед полковником. – Полюбуйтесь.

Докхантер любоваться не стал, просто положил в карман, как раньше положил туда же оба «жучка». Ему очень не понравилось, что кто-то пытался установить за ним слежку.

– Грэг, еще осмотри внимательно комнаты, где работают хакеры, потом спустись в подвал и проверь комнату майора Лукаша. Нет, сперва к Лукашу сходи, потом к хакерам. А я пока навещу посла. Я считаю недопустимым такую наглую самодеятельность. Посол не должен был этого делать, если только не получил приказ сверху. Тогда мне необходимо знать, от кого получен этот приказ. Ты пока работай.

– Я понял, Док, работаю.

– Как только что-то найдешь, сразу звони мне. Моя трубка вне этой комнаты будет работать?

– Радиус действия моей «глушилки» только семь метров. Думаю, уже за дверью будет работать. Нарушиться в трубке ничего не должно. Я не давал сильную индукцию.

– А если бы дал? – Хантеру следовало знать такие мелочи для возможного дальнейшего использования.

– Если бы дал, полетел бы аккумулятор. После смены аккумулятора трубка снова начала бы работать.

– Полезная функция, – согласился полковник.

– Полезная-то полезная, – кивнул Грэг. – Только…

– Что? Я по голосу слышу, тебе что-то в этом не нравится.

– Не нравится.

– Что?

– Количество источников энергии. Слышал я, недалеко отсюда, на российской границе, установлены русские «глушилки», которые выводят из строя не только трубки, но рвут электроцепи танков и полностью «закрывают» видимость для всех цифровых способов наблюдения. От спутников прячут все, что внизу происходит.

– Слышал я что-то подобное, – согласился полковник. – Определенные люди этим интересуются. Но у нас с тобой другая тематика работы. Так что, ты, Грэг, свою работу поскорее сделай и доложи мне выполнение…

Иващенко, хотя и декларировал себя человеком морозоустойчивым, все же слегка замерз на крыше, где гулял сильный ветер. Приходилось прятаться за широкие вентиляционные выводы, и это слегка спасало, но только слегка. Хорошо, как ни странно, согревало снаряжение для промышленного альпинизма из комплекта «Штурм-3». Ремни стягивали ноги и ниже колен, и в области бедер, и в поясе, крест-накрест перекрещивались на груди и через спину спускались к поясу. Каждое движение при такой перетяжке вызывало напряжение мышц и разгоняло по телу кровь. На ремнях и на поясе у Виктора Юрьевича было множество карабинов, зажимов для подъема по крепкой альпинистской веревке с помощью уже закрепленного на крыше «полиспаста Мунтера»[9], который при начале операции необходимо было свесить с крыши, поскольку на прочность ее самой надежды было мало. Ходить по стене или опускаться вертикально вниз параллельно стене для Иващенко не имело принципиального значения. Полиспаст «волкодавом» выставлялся так, чтобы спускаться можно было, минуя окна и не попадаясь кому-либо на глаза.

Время шло, и с каждой минутой, казалось, крепчал мороз и усиливался ветер. Но Виктор Юрьевич стремился в первую очередь не дать замерзнуть пальцам, которым еще предстояло работать. Наконец коммуникатор «Стрелец» донес в наушник голос Величко, который в этом театре полукомического абсурда исполнял роль больного со сложным переломом руки. Для этого в историю болезни даже вложили рентгеновский снимок из военного госпиталя.

– Я – Шестой. Второй, как слышишь?

– Я – Второй. Нормально слышу. Замерз только, как цуцик[10].

– Мы отработали, «товарищ цуцик». В случае чего блокируем охрану. Можешь приступать.

– Понял. Седьмой! Как обстановка?

– Нормально, Второй. У меня тихо. Никого не лицезрю. Работай, – сообщил снизу Редька, подстраховывавший его. – Только не вздыхай так громко. У меня мембрана в наушнике вибрирует.