Последний отбор. Угол для дерзкого принца - Вера Чиркова

– Кто вы такая? – холодно и почти враждебно осведомился Ренд, сидевший в кресле с высокой спинкой и торопливо складывавший свое имущество в безразмерный кошель.

– Бежать собрался? – спросила я вместо ответа, подходя ближе и пытаясь понять, по какому принципу он отбирает вещи.

– Элни? – Принц отбросил кошель и ринулся ко мне. Взял за руку, заглянул в лицо и досадливо поморщился: – Можешь ее снять… хоть на минутку?

– Лучше не рисковать, – пришлось отказать другу в этой малости.

Личине требовалось несколько минут, чтобы растаять, и еще больше, чтобы вновь восстановиться.

– Хорошо, – согласился он, глянул на настенные часы и заторопился: – Ночью я сбежал, чтобы выполнить свое обещание – все тебе рассказать. Но не рассчитал сил…

– Верить нужно целителям и алхимикам, – сердито буркнула в ответ и непроизвольно вздрогнула, вспомнив пережитую боль. – Ты меня очень испугал своим заявлением.

– Что я сказал?

– Будто Альми тебя отравила. Лег на пол и закрыл глаза… – Говорить дальше я не могла.

– Элни, – принц явно расстроился, – этого я не помню. Абсолютно. Последнее, что осталось в памяти, – как из последних сил взбираюсь на крыльцо, приказывая себе не падать. Прости, сам не понимаю, почему все время делаю тебе больно. Представляю, что ты подумала…

Он снова заглянул мне в лицо и скрипнул зубами:

– Никогда ее не прощу!

И это точно было не про Альмиссу.

– Ренд…

– Скажи – Райвенд. Или Райв… так меня звал отец.

– Кстати, – вспомнила я и осторожно взяла его за руку, – ты же знаешь, что он не погиб?

– Знаю, – хмурясь, смотрел на меня принц, потом нехотя уточнил: – Восемь лет назад?

– И тогда тоже, – я осторожно гладила его ладонь, – и сейчас.

– Когда «сейчас»? – знакомо напрягся он, и мне стало ясно, что цитадели не удалось сохранить в тайне пропажу экспедиции.

– Позавчера. Они были в той шахте, куда ушел сумасшедший в клетке.

– Почему же мне ничего не сказали? – снова помрачнел принц.

– Думаю, не хотели расстраивать. Они ведь считали, что ты ничего не знал. Я не имела права открывать чужих тайн, но мы друзья, а мне известно, как болит сердце, когда у кого-то близкого случается беда.

– Он… цел?

– Да. И здоров. Мне кажется, он придет на суд. Но, скорее всего, под личиной.

Разумеется, это было всего лишь моей догадкой и не стоило говорить о ней Ренду. Но я вдруг поняла, насколько легче ему будет смотреть в злобные рожи взбесившихся от жадности лордов, если он будет знать, что отец в этот час рядом с ним.

Ренд поймал мою руку, нежно прижал ладонью к щеке и закрыл глаза, словно пряча блеснувшую там радость.

– Элни, прости, что так получилось. Сейчас уже не успею все объяснить, но я обязательно приду еще раз… ты же позволишь?

– Куда? – на всякий случай уточнила я, чувствуя в его вопросе какую-то недосказанность.

– К тебе, в твой домик. – Звучавшая в голосе принца усталость с оттенком отчаяния была абсолютно несвойственна моему командиру и не добавляла этому объяснению никакой ясности.

– Откуда?

– Не знаю, поселюсь где-нибудь, – беспечно отмахнулся он и с внезапной ненавистью добавил: – Больше не могу здесь оставаться, просто душит их тупость и наглость! Иногда руки так и тянутся за луком – припугнуть как следует.

Вот этого я и боялась. Знатным бездельникам и в голову не может прийти, насколько со временем обостряется в наемниках цитадели чувство самосохранения и бдительности. Да еще неприятие подлости и трусости. И как скор и категоричен суд бывалых воинов. Второй раз никто не возьмет в напарники щита, прикрывшего в опасной ситуации только себя, или мечника, в погоне за большой наградой зацепившего слишком сильного монстра.

Лорды даже не подозревают, насколько быстро забывают те, кто каждый день смотрит в лицо смерти, надуманные правила тошнотворно лицемерной учтивости. Вроде обязательного вызова на поединок наглого лгуна или подлеца вместо хорошей прилюдной оплеухи. И тем более им невдомек, как опасно задевать и злить магов, точно знающих цену трусливым болтунам.

Конечно, вряд ли Ренд на самом деле станет в них стрелять, но в том, что ему сейчас паршиво и больно, я не сомневалась ни на гран. И очень ясно понимала, что просто не могу не поддержать в такой момент друга и напарника, даже если за это на меня ополчатся все сплетники Тезгадора.

– Значит, спальня в моем домике тебе не понравилась, – с нарочитой печалью вздохнула я, мгновенно догадавшись, чем могу отвлечь командира от предстоящего судилища.

Да и нетрудно сообразить, что это именно то, о чем он мечтал, но не мог спросить прямо.

– Ты выделила мне спальню? – Ренд изумился так правдоподобно, что я почти поверила.

– А где, интересно, ты тогда проснулся? – оскорбленно вздернула нос. – Не могла же я оставить тебя валяться в уголке прихожей.

– Не знаю… Герт разбудил и сунул в портал, а ругался уже здесь. Но я очень тебе благодарен… и поверь, любимая, самый темный уголок твоего дома для меня ценнее лучших покоев этого дворца! И все же я не буду там жить – не хочу, чтобы злые языки отравили тебе жизнь.

– Опоздал, – начала я сердиться всерьез. – Как выяснилось, они давно уже промыли меня в семи водах, выполоскали и высушили, эти самые языки. А до цитадели им не добраться, хотя мне больше нет до них никакого дела. Но раз тебе так дорого мнение придворных дам, второй раз предлагать комнату не стану.

Отвернулась и направилась к двери, втайне желая, чтобы он меня остановил.

– Мне на него наплевать! – Принц в два прыжка оказался рядом, поймал за руку. – На их мнение. Я вообще боюсь только одного – потерять тебя еще раз. Прости за сомнения, был не прав. Свободен там еще мой уголок?

– Райвенд! – не сдержавшись, засмеялась я, только теперь сообразив, что командир умудрился заставить меня уговаривать его принять мое великодушное предложение. – Не нужно со мной хитрить и лукавить. Я ведь не фрейлина.

– Больше не буду, – пообещал он очень серьезно. – Да и сейчас случайно так вышло. А фрейлин ты помянула зря. Но теперь, любимая, тебе пора, времени мало.

Очень нежно поцеловал мою руку, сам открыл дверь и сдал меня Эсту.

По коридорам и каким-то переходам мы почти бежали, и меня изумляла только быстрота, с какой мой друг освоился в дворцовых лабиринтах. Обо всем остальном в этой спешке думать было невозможно.

– Успели, – подтолкнув меня к небольшой дверце, облегченно выдохнул блондин. – Это гостиная для женщин. Через вторую дверь попадешь прямо в тронный зал. Смотри не перепутай, мы садимся с левой стороны, под окнами.

Развернулся и убежал.