Подставной киллер - Алексей Макеев

– Наверное, вы по-своему правы, – согласился Гуров. – Но ничего иного я предложить не могу. Это обычная процедура. Разве что могу замолвить за вас словечко, чтобы с этим делом не тянули.

Плескалов тревожно посмотрел на Марию, нервным жестом сплел пальцы и уставился Гурову прямо в глаза.

– Это не совсем то, на что мы рассчитывали, – с бесцеремонной прямотой заявил он. – По правде говоря, я надеялся, что вы сами сумеете принять участие…

– В чем? В поисках вашего шефа? – удивленно воскликнул Гуров. – Простите, уважаемый Леонид Тимофеевич, но с утра у меня таких планов не было.

Он опять ощутил прикосновение нежной женской ладони.

– Лева, он и мой шеф тоже, – тихо сказала Мария. – И вообще это хороший, целеустремленный человек. Если с ним что-то случится, огорчены будут многие.

Гуров почти беспомощно посмотрел на жену.

– Ты тоже хочешь, чтобы я лично принял в этом участие? – недоуменно спросил он. – Но это же невозможно. Сочи далеко. У меня масса работы. А кроме того… – Он многозначительно посмотрел на Плескалова. – То, что я здесь услышал, не очень убеждает в порядочности Дудкина. Даже в его деловых качествах не убеждает. Буду откровенен, мне не нравится эта история.

– Нам она тоже не нравится, – печально сказала Мария. – Но что же поделать? У бизнеса свои законы. Просто Дудкина по-человечески жалко. Это талантливый человек. В двух словах я не смогу тебе этого объяснить, я просто прошу тебя поверить мне. Если он попал в какую-то передрягу, ему самому не выбраться. Ты же слышал – все только и ждут, когда он пойдет ко дну. Весь киношный мир замер в предчувствии сенсации. Это так омерзительно!

– Да уж чего хорошего! – поддакнул Гуров. – И все же не понимаю, чем я конкретно могу помочь в этой ситуации?

– Ты мог бы съездить в эту… в Каменку, – сказала Мария. – Узнать, что там произошло.

– Можно не ездить, – заметил Гуров. – Существует телефон, почта…

– Лев Иванович! – взмолился Плескалов. – Вы никак не уловите этот маленький нюанс – малейшая огласка для нас смерти подобна! Здесь нужно действовать тонко и непременно частным порядком.

– Вы что же, в частные детективы меня нанимаете? – с иронией спросил Гуров.

– А вы решительно против? – с беспокойством спросил Плескалов. – Мы согласны заплатить любую сумму, какую вы запросите. В пределах разумного, конечно.

– Вот как? А говорите, что банкроты, – засмеялся Гуров.

– В данном случае денег жалеть не следует, – заметил Плескалов. – Мы оплатим вам все дорожные расходы по высшему разряду плюс хороший гонорар. Какая ваша цифра?

Гуров опять засмеялся.

– Вот уж не думал, что в воскресенье можно заработать хорошие деньги, – сказал он жене. – Однако какую же сумму мне запросить, как ты думаешь?

Мария не приняла его шутливый тон.

– Деньги здесь ни при чем, – довольно резко сказала она. – Думаю, ты меня понимаешь. Я бы никогда не решилась беспокоить тебя по пустякам. Но ты настоящий сыщик, профессионал, и только ты можешь сейчас нам помочь. Если хочешь, можешь считать, что помогаешь именно мне.

– Ну, если ты так ставишь вопрос, – развел руками Гуров. – Тогда мне только и остается, что выкинуть белый флаг. Но ты забываешь одну существенную деталь. Я все-таки не частный сыщик. У меня есть начальство, есть обязательства…

– Начальство я беру на себя, – решительно заявила Мария. – Ведь мы сейчас едем к Петру на дачу? Я в пять минут уговорю его дать тебе отпуск.

Гуров задумчиво и слегка смущенно посмотрел на нее.

– Тогда уговаривай, чтобы он отпустил заодно и Стаса, – пробурчал он. – Мы врозь уже не можем. Срослись, как эти… А вы, Леонид Тимофеевич, раскошеливайтесь на двоих! От гонорара мы отказываемся, но накладные расходы – ваши. По высшему разряду, не забудьте.

– Это как же без гонорара? – слегка даже растерялся Плескалов. – Это не деловой разговор. Вы, может быть, полагаете, что мы не сможем заплатить вашему коллеге? Это не так. Оплатим с удовольствием. Нам так даже спокойнее. С большей вероятностью можно рассчитывать на результат.

– А вот насчет результата не торопитесь, – предупредил Гуров. – Пока еще все вилами на воде писано. Я лично ничего особенного от этой поездки не жду. Грубо говоря, мы можем вообще ничего не найти. Или ваш Дудкин объявится сам. Всякие возможны варианты. Мне, кстати, эта затея представляется, извините, глупой. И я бы ни за какие деньги в нее не ввязался.

– Ввязались же? – мрачновато, но с надеждой буркнул Плескалов.

– Токмо волею пославшей мя жены… – улыбнулся Гуров.

Дудкин понял, что испуган насмерть. Никогда прежде он не был так напуган. Перехватывало дыхание, бешено колотилось сердце, немели ноги. А хуже всего, что отказывалась работать голова. В таком состоянии ничего, кроме глупостей, наделать нельзя. Это Дудкин еще был способен сообразить.

– Спокойно! – хрипло сказал он сам себе, рыща взглядом по углам спальни. – Тебе надо успокоиться и придумать, как выпутаться… Спокойно!

На цыпочках он выбрался из спальни на балюстраду и посмотрел вниз на окна гостиной. От вида людей в сизой милицейской форме ему чуть не сделалось дурно. Инстинктивно Дудкин схватился за перила. Милиционеры с деловитостью муравьев рыскали по двору, обнюхивали клумбы, пытались заглянуть в окна. Кто-то, не отрывая пальца от кнопки, звонил и звонил в дверь.

Дудкин не помнил, как оказался в соседней комнате. Кажется, это был кабинет. Почти автоматически он набрел на бар, в котором обнаружил открытую бутылку коньяка. Прямо из горлышка сделал несколько крупных глотков, и только когда хмель ударил ему в голову, Дудкин чуть-чуть успокоился. Он оглянулся по сторонам, и его неожиданно удивило то обстоятельство, что кабинет находится в полном порядке. Никаких следов грабежа. Не взломана ни одна дверца, не тронута ни одна безделушка. Судя по всему, убийцу не заинтересовал даже небольшой стальной сейф, вделанный в стену.

«Кто же тебя убил, Анна? – тоскливо подумал Дудкин. – За что? И что прикажешь теперь делать мне?»

Решать это предстояло ему самому, и как можно быстрее. Через несколько минут милиция найдет вход в гараж и будет здесь. Дудкина они, конечно, арестуют, и все его планы пойдут прахом. Как бы ни закончилось следствие, он уже не сможет оправиться. Боже, как глупо все получилось!

Дудкин решил, что нужно сматываться – как угодно, но сматываться. Бежать. Потом будет видно, что делать. Сейчас главное – остаться на свободе.

Он опять вышел на балюстраду. То, что он увидел, поразило его до глубины души. Кажется, милиция, не мудрствуя лукаво, решила вскрыть входную дверь – с замком уже возился какой-то мужик в штатском. Где-то у крыльца маячили испуганные понятые – буква закона была соблюдена.