Тридцать дней до развода - Ашира Хаан

— Мне кажется, моя очередь. — Она проводит руками по талии, бедрам, украдкой проверяя, все ли оценили, как сидит на ней новое платье.

Она думала произвести фурор своим безупречным вкусом и дырой на моей кредитке, образовавшейся после покупки, но когда я вернулся в квартиру и застал всю женскую часть, воркующую вокруг Светика, стало понятно, что, увы, все было зря. Тонкую розовую ткань щупали в несколько рук, цену пересказывали друг другу шепотом — да и с фигурой, надо сказать, ей повезло больше, чем Алле.

— Да, да, дорогая! Ты самая главная здесь! Кто еще делает из мужчины человека, как не женщина? — радуется Денис, поспешно поднимая бокал.

—  Богдан! В такой день принято желать здоровья, и я его тебе, конечно, желаю. Принято желать профессиональных успехов, и без этого, надеюсь, ты тоже не обойдешься. Удачи, сил, вдохновения, богатства, мудрости, долголетия. Все это тоже пусть у тебя будет. Но хочу еще кое-что сказать… Я знаю тебя дольше всех здесь, наверное…

— Нет, я дольше! — возражает Денис. — Между прочим, это я вас познакомил! Надо было самому за ней приударить, эх!

Алла фыркает, даже не глядя на него. Она разворачивается ко мне и продолжает:

— И не было дня счастливее, чем день нашей свадьбы. С этого момента и все эти годы я чувствовала твою заботу и любовь. Хочу сказать, что такого верного, преданного и порядочного человека я не встречала никогда. Я счастлива называть себя твоей женой и хотела бы пожелать тебе… — Она улыбнулась. — …чтобы всю эту удачу, мудрость и долголетие мы разделили на двоих до конца наших дней. Потому что нет для мужчины лучшего подарка, чем ценящая его жена, а я буду стараться любить и ценить тебя и дальше не меньше, чем все годы до нынешнего момента. За тебя, моя любовь! За наш идеальный союз!

— Как романтично ты сказала… — выдыхает Наденька. — Сама придумала?

— От сердца, — говорит Алла, глядя на меня.

Понятия не имею, зачем она устраивает этот спектакль после всего, что наговорила мне утром и перед приходом гостей. Но не сейчас же выяснять... Я медленно поднимаюсь, и следом поднимаются остальные. Тянутся чокаться над столом, купая рукава в салатах и рюмках, а я… ищу взглядом Дашу. Она единственная не привстает со стула, чтобы дотянуться даже до тех, кто сидит на другом конце стола. Она держит в одной руке бокал с темно-красным напитком, а другой сжимает край стола побелевшими пальцами, судорожно, будто боится упасть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кровь отлила от ее лица, оставив бледной как бумага. И от этого она, с ее светлыми волосами и черными стрелками на веках, стала похожа на героиню черно-белого комикса, напечатанного в две краски в дешевой газете. Резкие тени под глазами, напряженная шея.

И отчаянный, будто умоляющий взгляд черных глаз с аномально расширенными зрачками.

Мир снова рывком отдаляется от меня. От нас. Ничего вокруг не остается, кроме этого взгляда, кроме необходимости объяснить ей… Объяснить что?

Мне совершенно нечем сейчас оправдаться.

Отчаянная обида, которая плещется в непроницаемо-черных зрачках, рвет меня на части. Хочется вскочить, перепрыгнуть через стол, схватить ее в охапку, прыгнуть на верного коня и умчаться за тридевять земель — туда, где нас никто не найдет.

Но нет у меня коня. И не ждут нас там. А планета круглая, и GPS-спутники запеленгуют хоть на другой ее стороне.

— За Богдана! — разрывает наше уединение среди толпы дружный тост моих друзей.

— За любимого мужа! — мурлычет Алла, демонстративно закидывая мне на шею руку и оставляя отпечаток губной помады на щеке.

— За тебя… — шуршит с придыханием на ухо сладкий голосок Светика, и ее горячее бедро недвусмысленно трется о мою ногу, а рука поглаживает предплечье, задевая браслет из шершавых бусин.

Я кривлюсь, когда острый ноготь царапает поверхность одной из них.

Будто мое сердце царапает.

Это просто нечестно!

Слышишь, Вселенная? Бог? Мироздание?

Кто там есть живой наверху? Насмешливый и злой, устроивший мне этот вечер!

За что?!

ЗА ЧТО?

Я не выбирала быть любовницей женатого. Никогда не хотела никому причинять боль! Ошиблась, повелась, наделала глупостей, но ведь бросила все, отказалась от всего, что у меня было, чтобы исправить эту ошибку.

Решила начать все с нового листа!

Добровольно пожертвовала тем, о чем в нашем городе мечтает каждая девчонка.

Все, все, все, заберите у меня вообще все!

Но зачем забирать еще и мою душу?..

Зачем…

Мне показалось, что все еще возможно. Что Светка была права: сегодня самое время возрождаться. Начинать новую жизнь.

И вот он — мой подарок! По-настоящему мой.

Мне казалось, что я знаю Богдана всю жизнь. Такие знакомые до боли жесты, повороты головы — даже к моему браслету он прикасался привычным, машинальным движением. Заразительная улыбка, смешные и не злые, хотя и немного ехидные шутки. Как он успевал перекинуться парой слов с каждым из друзей, никого не забывая.

И обжечь взглядом меня…

Почему я умудрилась решить, что он свободен? Разве такой мужчина может быть свободен?

Если бы я раньше сложила два и два: что подругу Светки зовут Алла и вечеринка проходит у нее. Что празднуем день рождения Богдана, и он ведет себя тут по-хозяйски, успевая проследить, чтобы гостям за столом всего хватало. То гораздо быстрее поняла бы, кто они друг другу.

Но я плавала в розовом сиропе, булькающем у меня в голове, и как можно незаметнее касалась языком верхней губы, которую он трогал своим языком во время поцелуя.

Тихонько улыбалась. Еще не успевая настроить планов.

Правильно.

Я не собиралась сегодня пить вообще, но под тост за Богдана одним глотком осушила свой бокал и даже почувствовала себя лучше от резкой терпкой кислоты выдержанного вина.

За Богдана. За любимого и верного мужа Аллы.

Момент моего шока прошел незамеченным, все снова расселись по местам, заговорили громче, потянулись накладывать еду, Алла убежала на кухню и торжественно вынесла запеченную с розмарином баранью ногу. Под это дело решили, что вино уже не то, нужно что-то покрепче. И картошечки. Поползли галстуки, раскраснелись лица, стали проскальзывать визгливо-пьяные нотки в женских голосах и агрессивно-непримиримые — в мужских.