Азатот - Говард Филлипс Лавкрафт

В этот момент его обостренный слух уловил какое-то движение сзади; он быстро оглянулся на террасу и увидел пять фигур, приближавшиеся к нему осторожно, но без всякой скрытности. В двух из них он сразу узнал злобную старуху и косматого зверька с острыми клыками. Одного взгляда на остальных было достаточно, чтобы сознание покинуло Джилмена. Он увидел живых существ ростом примерно в два с половиной метра точно такого же вида, как статуэтки на балюстраде; существа передвигались на своих нижних лучах, изгибая их наподобие паучьих лапок…

Джилмен проснулся в своей постели, весь в холодном поту; лицо, ладони и ступни как будто слегка саднили. Вскочив на ноги, он умылся и оделся с молниеносной быстротой, словно ему вдруг понадобилось срочно уйти из дому. Он еще не знал, куда пойдет, но понял, что и на сей раз занятиями в колледже придется пренебречь. Непостижимое притяжение какой-то точки между Гидрой и Арго Навис сегодня не чувствовалось, но на смену ему пришло другое, еще более сильное ощущение того же рода. Теперь он испытывал непреодолимое желание двигаться куда-то на север, как можно дальше на север. Джилмен боялся идти по мосту, с которого открывался вид на пустынный остров посередине Мискатоника, и поэтому пересек реку в районе Пибодиавеню. Часто он запинался, но продолжал шагать, не глядя себе под ноги: зрение и слух его были прикованы к неведомой точке в безоблачной выси голубого неба. Примерно через час Джилмену удалось в какой-то степени овладеть собой, и он обнаружил, что ушел довольно далеко от города. Вокруг простирались блеклые пустые солончаки; Джилмен шел по узкой дороге, что вела в Инсмут, старинный полузаброшенный городок, куда по каким-то непонятным соображениям так опасались ездить жители Аркхэма. Хотя появившееся с утра стремление двигаться на север не ослабло, Джилмен нашел в себе силы сопротивляться ему, равно как и возобновившемуся притяжению с юго-востока; более того, ему далось почти уравновесить их. С трудом добредя до города и выпив чашку кофе в небольшом заведении, он нехотя зашел в библиотеку и стал бесцельно перелистывать первые попавшие под руку журналы. Затем Джилмен снова бродил по улицам, встретил пару знакомых, вспоминавших впоследствии, что их поразил его необыкновенный загар; он не стал рассказывать им о своей недавней прогулке за город. Часа в три пополудни Джилмен пообедал в каком-то ресторане; к этому времени притяжение с севера и юга то ли ослабло, то ли окончательно разделилось на два противоположных импульса. Позже он убивал время в дешевом кинематографе, тупо уставившись на сменявшие друг друга бессмысленные живые картинки и почти не замечая их.

Около девяти Джилмен направился, наконец, домой, и с большим трудом дотащился до старого особняка. Внизу опять раздавалось неразборчивое нытье молившегося Мазуревича, и Джилмен поспешил наверх, в свою мансарду, даже не заглядывая к Илвуду. Он вошел в комнату, включил тусклую лампочку – и остолбенел, не веря своим глазам. Еще только открывая дверь, он уловил каким-то боковым зрением, что на письменном столе находится совершенно посторонний предмет – и теперь мог убедиться в этом. Не имея обычной опоры, она просто лежала на боку – статуэтка, отломившаяся от перил в последнем кошмарном сне. Все детали полностью совпадали: сужающийся к концам цилиндр, радиально расходящиеся от него спицы, набалдашники сверху и снизу, плоские, чуть отогнутые в сторону лучи – все было на месте. При электрическом освещении фигурка казалась искристо-серой, с зелеными прожилками; несмотря на страх и замешательство, Джилмен заметил на одном из набалдашников след от пайки, скреплявшей статуэтку с перилами балюстрады, которую он видел во сне. Джилмен не закричал только потому, что ужас совершенно парализовал его. Невозможно было перенести такое смешение сна и реальности. Все еще плохо владея собой, он взял фигурку в руки и, пошатываясь, пошел вниз, в квартиру Домбровского, хозяина дома. Нытье суеверного заклинателя духов с первого этажа по-прежнему разносилось по ветхим коридорам, но Джилмен больше не обращал на него внимания. Владелец дома был у себя и любезно приветствовал юного джентльмена. Нет, он никогда не видел этой вещицы и ничего не знает о ней. Но вот жена говорила, что сегодня утром, убирая комнаты, она нашла какую-то занятную жестянку в постели одного из жильцов. Может, это та самая жестянка и есть. Домбровский позвал жену и та, по-утиному раскачиваясь, степенно ввалилась в комнату. Точно, та самая вещичка. В кровати у молодого джентльмена лежала, у стенки. Конечно, очень странно она выглядит, да ведь у мистера Джилмена в комнате и других необычных вещей полно: книг каких-то, рисунков, записей. И ничего ей про эту вещицу неизвестно. Джилмен поднимался к себе в состоянии крайнего смятения, не зная, то ли сон его все еще продолжался, то ли лунатизм развился до такой крайней степени, что заводил его во время ночных блужданий во сне в совершенно незнакомые места. Но, все-таки, где он мог найти столь необычный предмет? Джилмен не помнил, чтобы ему приходилось видеть его в каком-нибудь из аркхэмских музеев. Но должен же он был где-то находиться прежде. Видимо, образ статуэтки вызвал в его воображении сложную картину, и он увидел себя на террасе, окруженной балюстрадой. Завтра надо будет навести кое-какие справки – очень осторожно, разумеется – и может быть, сходить, наконец, к психиатру.

А до тех пор стоит хотя бы выяснить, куда он ходит во сне. Поднимаясь-наверх и проходя по обветшалому залу, куда выходила дверь его комнаты, он насыпал повсюду немного муки, две горсти которой одолжил у хозяина, нисколько не скрывая, зачем она ему понадобилась. По пути Джилмен остановился было у дверей Илвуда – но тот, видно, опять отсутствовал: в комнате было темно. Войдя к себе, Джилмен положил фигуру со спицами на стол и лег, даже не раздевшись – настолько он был утомлен и истощен как умственно, так и физически. В заколоченной части чердака над наклонным потолком опять, кажется, кто-то еле слышно скребся, и можно было различить чьи-то глухие мягкие щажки, но Джилмен чувствовал себя слишком разбитым, чтобы обращать на это внимание. Непонятное притяжение с севера снова начало усиливаться, но точка на небосклоне, из которой оно исходило, видимо, постепенно приближалась к горизонту.

Пришел сон, и в ослепительном фиолетовом свете опять появилась старуха с неизменно сопровождавшим ее косматым зверьком с длинными клыками; на сей раз очертания обеих фигур были отчетливее, чем когда бы то ни было прежде. Этой ночью они подобрались вплотную к юноше, и он почувствовал, как старая ведьма вцепилась в него иссохшими пальцами. Джилмена молниеносно вытащили из постели и бросили куда-то в пустоту, он снова услышал размеренный рев и увидел неясный сумрачный свет, наполнявший собою бездну, бурлившую вокруг. Но все это длилось лишь какую-то долю секунды, ибо в следующее мгновение он оказался в тесном замкнутом помещении с глухими голыми стенами из нетесаных досок и балок, сходившихся прямо над гонтовой, и со странным неровным полом, идущем под уклон к одной из стен. Почти весь наклонный пол был заставлен ровными рядами низких сундучков, наполненных книгами, среди которых были и сравнительно новые, и постариннее, и настолько древние, что они чуть ли не разваливались на глазах; в центре стояли стол и скамейка, видимо, прибитые к полу. Поверх книг были разбросаны небольшие предметы совершенно невероятных форм; в ярком фиолетовом свете Джилмену удалось разглядеть одну вещицу, которая оказалась в точности похожей на ту статуэтку со спицами, которую он уже видел сначала во сне, а потом наяву. Слева от него пол обрывался, образуя темный треугольный провал, откуда сначала донесся глухой стук, а еще через секунду – показалась гнусная косматая тварь с длинными желтыми клыками, выделявшимися на бородатой мордочке, удивительно напоминавшей человеческое лицо.