Летучие мыши появляются в сумерках - Эрл Стенли Гарднер

— Вы имеете в виду, что вас уволили, потому что вы не смогливыйти на работу?

— Боже мой, конечно нет! Мистер Милберс покинул нас — вототчего мои несчастья. Я думала, вы знали об этом. Впрочем, может быть, выскажете, кто вы, прежде чем мы начнем наш разговор.

— Я не из страховой компании. Я не могу предложить вам ницента.

Лицо Жозефины Делл выразило разочарование.

— Я надеялась, что вы. представляете какую-нибудь страховуюкомпанию. Вы знаете, когда этот человек сбил меня, я не думала, что со мнойпроизошло что-нибудь серьезное. Конечно, я была в шоке, но — Бог свидетель — япривыкла относиться к подобным вещам терпеливо; как только я смогла перевестидыхание, я стала повторять себе: «Спокойно, ты не маленькая. В конце концов,кости целы. Просто несколько синяков».

Берта кивнула, выражая сочувствие.

— И этот молодой человек был так мил! Он тотчас же выскочилиз своего автомобиля. Он поднял меня и засунул в машину прежде, чем я успелаосознать это. Он настаивал, чтобы я отправилась в госпиталь, чтобы хотя быудостовериться, что со мной все в порядке. Мне эта идея показалась абсурдной, апотом я подумала, что он предлагает это, чтобы успокоить себя, и согласилась.Но когда мы немного пришли в себя и поболтали, мне, кажется, удалось убедитьего, что я в порядке и с моей стороны нет никаких претензий. Я сказала, что невозьму от него ни цента. И он был вынужден согласиться отвезти меня домой.

Берта опять сочувственно кивнула, выражая всем своим видомготовность к доверительной беседе.

— Но после того как я уверилась, что все нормально, яобнаружила у себя некоторые характерные симптомы. Я вызвала врача и узнала, чтодействительно очень часто в таких случаях пострадавшие чувствуют себя сначалахорошо и только на следующий день могут появиться серьезные отклонения отнормы. Доктор считает, что мне вообще повезло, что я успела вовремя добратьсядо дома. Берта опять кивнула.

— И, — продолжала Жозефина Делл, смеясь, — я даже непозаботилась о том, чтобы записать номер машины. Я не знаю его имени и не имеюни малейшего представления, кто он такой. Не то чтобы я хотела выместить на немсвои несчастья, но он, должно быть, был застрахован, а несколько долларовсейчас мне явно бы не помешали.

— Да, — сказала Берта, — я понимаю вас. Но если выдействительно хотите найти его, то…

— Что? — спросила Жозефина Делл, так как Берта оборваласебя.

— Ничего существенного.

— Может быть, теперь вы скажете, какое отношение вы имеетеко всему этому?

Берта Кулл протянула ей визитную карточку.

— Я возглавляю конфиденциальное бюро расследований.

— Детектив! — воскликнула Жозефина Делл с удивлением.

— Да.

Жозефина Делл рассмеялась:

— Я всегда думала, что детективы выглядят зловеще. А у васвполне нормальная внешность.

— Я и есть вполне нормальный человек.

— Чем же, черт побери, я могла заинтересовать вас?

— Потому что меня наняли, чтобы найти вас.

— Кто?

Берта улыбнулась и сказала:

— Вы ни за что на свете не догадаетесь. Вами интересуетсяодин мужчина. Он в курсе того, что с вами приключилось, и хотел бы знать, каквы справляетесь здесь одна.

— Но почему же он не может позвонить?

— Он не знает, как с вами связаться.

— Вы имеете в виду, что он не знает, где я работала?

— Именно так.

— Кто же он?

— Старик, — начала Берта, — который…

— О, держу пари, что это слепой!

Берта, казалось, была разочарована тем, что Жозефина Делл слегкостью догадалась, кто был ее клиентом.

— Почему вы так решили?

— Вы так загадочно начали, что я совсем не могла себепредставить, кто бы это мог быть, только решила, что несомненно необычныйчеловек. Вы знаете, я много думаю о нем. И сегодня я подумала о том, что надобы дать ему знать, что со мной все в порядке. — Она рассмеялась и продолжала: —Только трудно послать письмо по адресу: слепому, который продает галстуки передзданием банка, не правда ли?

— Действительно сложно, — ответила Берта.

— Не могли бы вы передать ему, что я очень тронута егозаботой обо мне?

Берта кивнула.

— Скажите ему, как много это значит для меня. Я, может быть,повидаюсь с ним завтра утром или послезавтра, если у меня не будет каких-нибудьосложнений. Я считаю, что он очень мил.

— Он, кажется, весьма привязан к вам, — сказала Берта. —Довольно необычный тип — чрезвычайно наблюдательный.

— Так передайте ему, что со мной все хорошо и я благодарюего. Вы можете это сделать?

— Безусловно.

Берта поднялась со своего стула, затем, поколебавшись,сказала:

— Быть может, мне удалось бы что-нибудь предпринять длятого, чтобы вы получили своего рода компенсацию, но мне потребуются деньги,чтобы узнать, кто вас сбил. Если, конечно, у вас нет других планов на этотсчет.

— Вы действительно смогли бы найти человека, который наехална меня?

— Я думаю, да. Но для этого потребуются деньги.

— Сколько?

— Я не знаю. Может быть, определенный процент от того, чтовы получите в виде компенсации. Я бы даже сказала, половину того, что вы можетеполучить. Я не стала бы этим заниматься, если вы сами можете с этим справиться.

— И вы могли бы все это организовать?

— Если мы договоримся, то да. Если же дело пойдет в суд, всеосложнится.

— О нет, дело до суда не дойдет. Молодой человек был так мили внимателен! Я думаю, что у него была страховка, и, если бы он знал, что язанемогла, он непременно помог бы мне, но, с другой стороны, со мною не так ужвсе и серьезно. Я потеряла три-четыре рабочих дня, и потом эта работа все равнодля меня закончена.

— Вы работали для человека, который умер?

— Да. Харлоу Милберс.

— Должно быть, вы работали недалеко от того места, где сидитслепой?

— Да, пару кварталов от банка — в том старинном здании науглу улицы. У мистера Милберса была там небольшая студия.

— Чем он занимался?

— Исследовательской работой, связанной с его личным хобби. Унего была своя теория, смысл которой в том, что все военные кампанииразвиваются одинаково: никакая оборонительная тактика не способна противостоятьагрессии до тех пор, пока агрессия не истощит сама свои силы, ни одна страна неможет ничего достичь посредством агрессии, поскольку все ее силы уйдут напродление этой агрессии. Не важно, насколько вы были сильны в начале своихдействий или каковы были импульсы к проявлению вашей агрессии, все равно придетвремя, когда вы окажетесь уязвимы. Чем более сильны вы были вначале, чем дальшезавели вас ваши победы и чем более обширным был фронт наступлений… но вам всеэто не интересно.