История Б - Григорий Васильевич Романов

все в Москве вертятся и бабки туда же уходят. Просто, лень москвичам сюда мотаться самим, вот и учредили филиал. Набрали местных, чтобы были на побегушках, шустрили за копейки.

А резюме! Шлет-то он их шлет, да только, где ответы? Где предложения от Газпрома и Роснефти? То-то.

Скажу прямо: с души у Лехи отлегло. Опять же, заочно, противник был разгромлен в пух и прах!

И да, я там что, про комплекс неполноценности писал? Глупости, забудьте!

Теперь его просто поражал плюрализм сексуальных предпочтений жены: Ну надо же! И я ей люб, и Сергей Сергеевич интересен. На контрастах, что ли, решила сыграть?

Любовника Алексей продолжил называть Сергеем Сергеевичем, но уже с издевкой. Его и Сергеем было величать не по чину.

Леха выключил компьютер. Теперь были известны все герои любовной драмы и возникал второй вопрос по Чернышевскому, хоть и в неправильной последовательности: Кто виноват? Уж, коли, нет никакой ревности, кого ненавидеть?

Алексей никогда не заводил романов на стороне и вообще, никогда не имел более одного объекта внимания. Потому, что всегда отдавался отношениям с головой и просто не было душевных сил на что-то еще.

Вот так же и ненавидеть он не мог сразу нескольких. Кто-то всегда должен быть главным злодеем, действительно инфернальным и достойным ненависти. А кто-то – жертвой обстоятельств. Злодеем, но помельче. Эдаким Дуремаром при Карабасе Барабасе.

Леха задумался: Вот оно, значит, как… И кто же Карабас? В мыслях был раздрай и потребовалось время, чтобы навести в них порядок.

Прислушавшись к себе, Алексей понял, что не испытывает какой-то великой неприязни к Сергею Сергеевичу: Мудак он, конечно. Но, такому крокодилу, наверное, за счастье переспать с нормальной бабой. Образина-то, будь здоров! Не каждая дать решится.

Возможно, сказала слово и инстинктивная мужская солидарность, подсознательное понимание, что такое поведение как раз и есть биологически правильное: Вот так, бегать и разносить свою генетическую информацию, где только можно.

Получалось, все шишки должны полететь в неверную жену. Но, и у нее нашелся неожиданный защитник.

Самолюбие, спорный персонаж, мнение которого не часто страдает объективностью, вышло на авансцену с неожиданным заявлением: Дружище, о чем переживать? Думаешь, надо ее прям ненавидеть, потаскуху? Леха, да она уже наказана. Потерять такой алмаз, как ты! Это ли не наказание!

Заявление действительно неожиданное и отчаянно смелое. Но, здравый смысл не нашелся, что возразить. И это, как говаривали раньше, было принято за основу.

Выходило так, что ненавидеть некого.

Теперь и ответ на вопрос: «Что делать» нашелся сам собой.

Первым, конечно, приходило желание высказать все в лицо изменнице и устроить скандал. Эмоции требовали именно такого сценария. Но, подключившийся мозг рассудил: Какой смысл истерить? Если человек этим занимается, значит нашел для себя оправдание. Взывать к совести, читать морали? Это, с детьми-то, с трудом проходит. А уж взрослого переделывать… Только врага себе наживать.

А главное, что изменится от этого разговора? Существует ли версия произошедшего, позволяющая сохранить семью? Нет, не существует. Все кончено. Осталось лишь выйти из отношений с минимальными потерями. Свести на нет, подбить дела, да и отвалить на родину, куда давно надо было вернуться.

Но, миролюбивый настрой вскоре был отменен одним гадким происшествием.

В один из дней, когда оба супруга находились дома, Леха, уж извините за подробность, зашел в санузел. И здесь, на стиральной машинке, обнаружил… упаковку от теста на беременность.

Самих тестовых полосок он не нашел, но и упаковки было достаточно: жена либо залетела, либо считала это вероятным. Сам Алексей о детях пока не мечтал, поэтому отгораживался от них серьезной резиновой обороной, что и жену всегда устраивало. Получалось, это не его произведение.

Ничего себе! – подумал Леха: Голуби даже не предохраняются. Блин, это не жена, а какая-то ходячая клоака. …Или бедняжка, позволившая нахрапистому кобелю довести свое дело до конца.

Минут через десять, он опять посетил санузел. Упаковка от теста бесследно исчезла: А-а, опомнилась, дуры кусок!

Отсутствие теста оставляло кучу места для размышлений: Каким он был, положительным или отрицательным? Что будет делать Аня, если забеременела? Аборт потихоньку? Или уже в открытую сбежит к своему Сергею Сергеевичу? И на каком месяце это случится?

Но, ответ оказался другим.

К концу дня, супругу словно подменили. Внезапно у нее не оказалось никаких дел, и она была готова провести теплый семейный вечер с ненаглядным муженьком. И кружевное белье, и прекрасный ужин – все теперь было для него, единственного.

От обычного раздражения не осталось следа: влюбленные, преданные глаза вновь смотрели на Алексея как со свадебной фотографии. Вкрадчивая лесть лилась в уши сладким елеем.

Вспыхнувшая страсть потребовала немедленного перемещения в постель. Порывистые движения и летящее в разные стороны белье не терпели никаких задержек. Кто ж думает в такие моменты о каком-то там предохранении!

От этого напора Алексей обалдел и уступил натиску благоверной. Еще секунда, и мозг бы отключился, передав управление животным инстинктам.

Но, в этот самый последний миг, лампочка в сельсовете вдруг вспыхнула и озарила ярким светом нехитрый Анькин план: Твою ж мать!

Все стало ясно.

– Подожди-ка, дорогая! – прервал вдруг Алексей на самом интересном месте. – Мне на кухню сходить надо.

Там он, для вида, пошуршал пластинками от таблеток, а вернувшись, воспользовался чисто женским приемом. Сослался на головную боль и улегся на бок, лицом к стене, что означало: Спокойной ночи! Сегодня, милая, ничего не будет.

На этом боку Леха и затих. Но, сна в этой тишине не было в помине: Ох, лиса! Да ее-то, оказывается, все устраивает! Готова родить от Сергея Сергеевича, но и не думает от меня к нему уходить. А ублюдка спокойно выдаст за плод супружеской любви. Еще будет приговаривать: ой, смотри, да это вылитый папа! И носик, и глазки… Папа, а что это ты с малышом так мало погулял?

Образ наивной дурочки, заблудившейся в жизни и отношениях с мужчинами, рухнул. Перед Алексеем стояла расчетливая, хладнокровная стерва, у которой все было разложено по полкам и своим местам. И место Лехи здесь было – как у веника в общественном туалете, прямо за обоссанным унитазом.

Тяжелый маятник резко отклонился и со всей дури врезал сразу всем обитателям Лехиной души. Всем святошам и мерзавцам, меланхоликам и хохмачам, нарциссам и альтруистам. И после секундной паузы они забились в истерическом припадке. Поднялся вселенский ор, их вопли стали невыносимыми, заложили уши: До коли будешь терпеть, терпила хренов! Карабаса тебе не хватало! А это кто, по-твоему?!!!

И весь их гнев,