Загадка Агреста - Галина Павлова

Мы обменялись телефонами. Наш общий с бывшим и, уже мертвым, мужем приятель обещал перезвонить, как только что-нибудь выяснит, и быстро ушел. Он не предложил меня провести, и мне это, почему-то, было неприятно. Что это со мной? Я никогда не испытывала к Шурику ничего, кроме человеческой симпатии. Наверное, мне просто не хватает дружеского участия.

И я побрела к Ленке поплакать в жилетку и немного успокоиться.

Со дня моего первого визита в палате мало что изменилось: те же белые стены и запах дезраствора, та же гипсовая фигура на соседней кровати — только трубочки, отходящие от Аллочки, куда-то исчезли. Но неисправимая оптимистка Лена сумела изменить саму атмосферу в комнате. Ее легкий и веселый нрав привлекал к ней весь медперсонал реанимации. Ей постоянно изливала душу какая-нибудь из медсестер, нянечек. Вокруг крутились, отпуская свои медицинские, иногда несколько специфические шутки, молодые врачи. Не избежал Ленкиных чар и суровый Владимир Александрович. Я застала его, облокотившимся о подоконник рядом с Аллочкиной кроватью. Его серые глаза были зафиксированы на вдохновенном лице моей подруги. И в них читалось чувство, ничего общего с равнодушием не имевшее. Дай бог! Может, невезучей в личной жизни Ленке хотя бы сейчас чуточку повезет.

— Ты чего такая встрепанная? — вместо приветствия услышала я от нее. Ее глаза невольно обратились к доктору. Ага, да тут все взаимно.

— Так на меня влияет общение с твоим семейством. Твой душка Унтер вчера вывалял в грязи меня, а потом незнакомого человека, — решила я подождать со своими проблемами. Сначала нужно было узнать состояние Аллочки. — А твоя дочь втравила меня в очень неприятную историю. — Это я добавила уже мысленно.

— Вы гуляли в грозу? — счастливо засмеялась моя соседка. — Он ее боится!

Она снова посмотрела в сторону подоконника, потом перевела сияющий взгляд на меня.

— Аллочка пришла в себя. Она еще не может говорить и все время спит, но Владимир Александрович говорит, что все будет хорошо.

— А когда она сможет разговаривать? — встрепенулась я.

— Не знаю. Может, — через неделю, может — через месяц. А почему ты пригорюнилась?

Я подумала, что через неделю меня может не оказаться в живых, и в сотый за сегодня раз рассказала свою историю.

— Ваш приятель прав! — вдруг раздался скрипучий голос со стороны кровати, на которой лежала гипсовая фигура. — Вам нужно навестить вашего мужа! Гражданский долг каждого цивилизованного человека достойно попрощаться с умершим, даже если он — бывший муж!

Интересно, кто это меня учит жить? В гипсовом корпусе с трудом угадывалось лицо пожилого мужчины с острым неприятным взглядом светло-серых глаз.

— Это наш сосед по палате. Войт Владислав Янович. Он, между прочим, юрист и милейший человек. — Церемонно представила мне мужчину Лена. Для нее все люди были милейшими. — Полина Агрест.

Маленькие серые глазки с любопытством впились в мое лицо.

— Сходите, сходите. Вас, несомненно, разыскивает адвокат его наследников.

— Но у него нет наследников! Его мать часто повторяла, что Лешек — последний из их рода.

— О! Вы представить не можете, какие случаются неожиданности в делах о наследстве!

Он долго и обстоятельно начал рассказывать о тонкостях прав на наследство своим скрипучим голосом. Такое волнующее и таинственное для меня дело медленно превратилось в скучную, но совсем не опасную бумажную волокиту, связанную с моей пропиской в квартире мужа. Мне стало тоскливо. И я сдалась.

— Спасибо за добрый совет. Завтра все выясню.

— Приходите еще, Полина Агрест. Мои консультации для вас будут бесплатны. Может, хотя бы таким способом я смогу отблагодарить вашу подругу за мое скорейшее выздоровление.

Ленка тут же порозовела от удовольствия. Я же с удивлением посмотрела на этот образец мужской галантности.

— Леночка действует на мою нервную систему, как транквилизатор, — объяснил он свою немыслимую щедрость.

Я попрощалась с Леной и ее новой компанией, и на этой оптимистической мой визит в больницу окончился. Ноги понесли меня домой, где ожидал мой компьютер и наглый пес, к которому я все больше привязывалась.

* * *

Мне очень хотелось поверить в то, что меня ищут, чтобы соблюсти формальности, связанные с гибелью мужа. Но в этом случае я не могла объяснить ни Аллочкину проломленную голову, ни мой уничтоженный архив…

В совпадения тоже не верилось. Слишком много их было в последние несколько дней. А следовательно, неизвестная угроза по-прежнему нависает надо мной.

Я с надеждой посмотрела на моего единственного защитника, громко храпящего на коврике около двери.

— Надеюсь, завтра утром я еще проснусь, — сказала я себе вслух и постаралась заснуть. Однако мне это удалось только в два часа ночи. Длился мой тяжелый и тревожный сон недолго. Уже через час начал надрываться телефон.

— Алло! — хрипло прошептала я в трубку.

— Привет! Ты охрипла? — услышала я удивленный голос Шурика на другом конце провода.

— Нет. Я сплю.

— Спишь? — наивно удивился мой собеседник.

— Извини. Но привычка спать ночью очень сильна во мне. Ты знаешь, который час?

Последовало молчание. По всей вероятности мой приятель искал часы.

— Бог мой! Три часа ночи. Ковырялся в системе и совсем потерял чувство времени. Ладно, я тебя все равно разбудил, слушай.

— Угу.

— В общем, наш юрист не искал тебя. Все следы взлома системы уже убрали, к сожалению. Не нашел я и абонента с таким логином, как в твоем письме.

Но недавно мне пришло в голову, что фамилия основателя нашей фирмы тоже Агрест. Это, конечно, скорее всего ерунда, но не могла бы ты проверить, не родственник ли он тете Эльжбете?

Ты хочешь сказать, что такого человека как ваш Агрест может интересовать моя прописка в развалюхе моего бывшего мужа:? Шурик, не хочу тебя обижать, но, думаю, тебе тоже стоит обзавестись привычкой спать ночью. Я не собираюсь шарить по квартире давно чужого мне человека, только чтобы проверить твою совершенно бредовую идею!

Как хочешь, — обиделся мой собеседник, — в конце концов ищут не меня.

В его голосе настолько явно звучала тайная надежда, что я улыбнулась.

— Хорошо. Я подумаю. А ты все-таки иди домой и отоспись.

— Понял. Пока. — В трубке раздались короткие гудки.

Сон был испорчен. Прокрутившись в постели до утра, в половине шестого я с облегчением повела гулять Унтера, совершенно деморализованного такой моей душевной щедростью.

* * *

Ноги отказывались идти по задуманному маршруту, поэтому до старого дома, где раньше жил мой муж, я добиралась очень долго. Ключ никак не хотел поворачиваться в замке, потому что руки у меня мелко дрожали. Отвратительное чувство! Как вор, влезающий в чужую квартиру в отсутствии хозяев. Наконец, я в этом проклятом много раз месте. Привычная стерильность коридора немного припорошилась пылью. Я на минуту остановилась, пытаясь успокоить колотившееся сердце.