Мицелий - Софья Ковыль

ей немного мешало, но, вероятно, даже берегло. Она помотала головой, отгоняя всякие глупости, уперла взгляд в пол, стараясь не смотреть на него, совершенно нагого перед ней. Сережа же поставил ногу на лавку, медленно сворачивая оставшийся высокий носок. Его член висел совсем спокойно. Равнодушно.

Она все еще не понимала, как до этого дошло, но, очевидно, как-то да дошло.

– М-м-мне подождать вас здесь, да? Я могу поохранять ваше полотенце. Мало ли. И потом принести его вам, да? Эт-то…

Даша не знала, что надо говорить, так что как получалось, так получалось.

Она усиленно продолжала смотреть под ноги, на белый кафель. Швы между плитками были белыми-белыми, без следа черной плесени.

Стерильно-белоснежная душевая комната. Точнее, пока всего лишь преддверие душевой.

Словно бы она попала в рай наяву.

Словно бы – в СПА.

Сережа потер босой ногой ногу, почесал бороду:

– Нет, ты идешь со мной. Туда.

–А.

– Лучше разденься.

– Почему?

Раздвоенный ноготь смотрелся уродливо. Но мило. Наверное, на него уронили что-то тяжелое. Если уронили – то изначально подняли, стало быть – силы Сергей Гавриилыч был недюжинной… Но странно было думать об этом здесь.

«В его наготе так много доверия, значит…» – не закончила мысль Даша. И стала радостно слушать учащенное биение своего пульса.

Она рывком подняла голову: взглядом – мимо живота и лобка, сразу – глаза в глаза. Сережа пожал плечами:

– Влажность.

– А.

– Да и тебе тоже лучше помыться. Пусть на тебе и были СИЗ, но осторожность, как водится, лишней не бывает.

– А.

И Даша попыталась рывком же снять с себя халат, кофту, футболку и лифчик, но застряла в них. Вернула. И стала снимать по очереди, одно за другим, толкая пуговицы из тугих петель. Обнажила руки, завязала волосы повыше, начала вытягивать ремень из пряжки…

– Зачем вы смотрите на меня?

– Не смотреть?

– Это не ответ на вопрос «зачем», – прошептала Даша.

Но Сергей Гавриилыч услышал. Замолк на минуту. Продолжил:

– Да.

– Что да?.. – переспросила Даша, стягивая через голову футболку. Футболка зацепилась за пучок, потянула за собой волосы. Жаль.

– Правда, что то не ответ, – пояснил Сергей Гавриилыч. – Ответ: мне просто нравится на тебя смотреть.

– Вы любите меня?

– Мне нравится смотреть на тебя, – спокойно повторил он.

– А. А почему тогда не встал? – Даша покраснела, опустила голову.

Стыдно-стыдно-сты-ы…

– Ты ведь не моя женщина. Это был бы бесполезный и довольно болезненный расход крови, – резонно и с некоторой грустью заметил Сергей Гавриилыч.

«Какой у него сильный дух, какая сила воли!» – подумала Даша. Но сказала другое:

– Отвернитесь, пожалуйста.

И расстегнула лифчик, сняла джинсы, трусы… Носки оставила: у нее были сменные. Сергей Гавриилыч этого не видел: к сожалению, отвернулся.

– Я все.

– Пошли. Номер скорой помнишь?

– Помню.

– А Светы, ну, которая с ресепшена?..

– Записан.

Он кивнул и первым пошел к душевым, перекатывая тяжи мышц под кожей. Даша подумала, что у Сергея Гавриилыча невероятно красивая, пушистая попа.

И что то, что красивая, было и так понятно, даже в одежде.

Но то, что пушистая – знает только она.

Даша улыбнулась сама себе и пошла вслед за ним, ее полная грудь качалась от шагов. Жаль, что номер скорой она знает, но он не записан. – потому как ей хотелось все забыть.

Абсолютно и тотально все.

И бегать в степи, не зная языка,

Не зная людей и правил. Вместе с Сережей…

Душевая была на рассчитана десять людей: пять мест справа и пять – слева. Белый кафель, пластиково-белые перегородки, белое мыло в белых мыльницах, которое смыливается в белую пену. Сергей Гавриилыч мылся спокойно и размеренно, повернувшись лицом к стене. Он массирующими движениями взбивал пену, растирал ее по своей коже…

«И до чего все-таки похож на Пельменного Человека!» – подумала Даша. И вдруг заметила, что его лицо, руки и шея темнее, чем все остальное.

Ультрафиолет.

Она пристыженно опустила голову, выдавила порцию мыла и включила душ… Вода была ледяной. А по Сергею Гавриилычу и не скажешь, вот же – Даша осталась с мыльными руками и стойким ощущением, что кто-то как-то ее нагло обманул.

– Дарья.

– Да?

– Осмотри меня на предмет грибниц.

– Гри?..

– Такое ни с чем не спутаешь. Тут нет зеркал, да и лучше наощупь.

Даша кивнула, быстро включила воду, смыв с рук мыло, – зажмурилась, повторила «мне-тепло-мне-тепло» десять раз, – и осторожно подошла к нему. Провела руками по спине – она была гладкой и, что даже странно, теплой. Затем ощупала ногу, каждую, от ступней (Сергею Гавриилычу явно было щекотно, но он держался, как мог) до ягодиц, после – сами ягодицы, мягко-твердые, сильные руки… Плечи мерно опускались, поднимались, в такт дыханию. Это было невероятно спокойно. Это было невероятно хорошо…

И Даша подалась вперед, прижавшись к его теплому телу, раздавив упругую грудь о спину. Кожа Сергея Гавриилыча пахла так же, как и его куртка.

– Что-то не так?

– Нет, все хорошо… Извините, Сергей Гавриилыч. Сейчас, я почти закончила.

Она с грустью отошла от него на пол шага – и провела ладонью дальше, от лопаток к шее. Влево. И вдруг, за ухом ее пальцы встретили продолговатый бугор. Мицелий.

– Се-сережа… я, то есть, мне кажется… мне кажется, я нашла грибницу. Что мне делать, что делать? – к ее голосу примешивалась паника. Эту панику надо было убрать, надо было изжить, но Даша не могла и представить – как…

Он пожал плечами:

– Просто вытяни ее.

Даша замерла.

– Э?

– Не бойся, она еще совсем молодая, никаких спор… Ты не заразишься. Хотя руки, конечно, потом стоит помыть. Так, Дарья, слышишь меня?

Она кивнула: «я слышу».

Сергей Гавриилыч, конечно, кивка не видел, но знал, что таковой был:

– Тогда положи руку на гифу, всковырни пальцами и тяни на себя. Только осторожно. Ясно?

– А м-может лучше скорая, а? Или Света?..

– Я в сознании. Нет необходимости.

Даша обреченно кивнула. Нашла пальцами, вжала ногти, будто выдавливая прыщ – гифа пошла наверх, разорвала кожу…

Даша вытащила белую, длинную нить. Бросила на пол, раздавила, остатки утекли в сток. А оставшаяся в коже Сергея Гавриилыча пустота заполнилась кровью.

– Вам больно?

Он вздохнул глубоко и устало – ему предстояло объяснять очевидное:

– Гриб вообще умер, так как мой легкий дискомфорт можно назвать болью?

Даша немедленно приложила ладонь к виску, выпрямилась – ее груди подпрыгнули и замерли:

– Нет, сэр! Так точно, сэр! Очень жаль гриб, сэр!

– Ну-ну.

Сергей Гавриилыч одобрительно похлопал ее по плечу и пошел к полкам с чистыми полотенцами. Растер спину, руки, потряс головой, разбрызгивая воду…

– Значит, не пельменями… –