Чудеса на магической неделе. Приключения бяки - Марианна Цветкова

* * *

Верховная обвела зал внимательным взглядом из-под тяжёлых век с редкими белёсыми ресницами, её неподвижное лицо напоминало маску. Верховная бяка держалась спокойно и уверенно, и только лёгкое помахивание хвостом с седой кисточкой на конце выдавало волнение царицы.

Она подняла мохнатую лапу. По залу разнёсся низкий, вкрадчивый голос.

– Существа! Да здравствует Солнцестояние!

Существа забухтели, забубнили, завизжали в ответ. Верховная вытянула вперёд лапу, призывая к тишине. Алый отблеск рубина на кольце пронзил комнату.

– Вчера я беседовала с Пещерным Духом, – вкрадчиво произнесла Верховная. Существа задрожали. Беседы с Пещерным Духом не сулили им ничего хорошего: как правило, он требовал от лесного народа жертвоприношений.

– Пещерный Дух поведал мне один секрет… – Верховная обвела проницательным взглядом своих слушателей. На лицах появился интерес, глаза заблестели. Даже страх не мог победить природного любопытства лесного народа.

– Пещерный дух сказал мне, что ключ от Тридесятого Царства, который я ищу вот уже сто лет… – Верховная сделала паузу, – хранится у Лешего!

Мертвенно-бледное лицо Верховной исказилось ненавистью, глаза налились кровью. Леший был лютым врагом Верховной. Она ненавидела его всем сердцем, особенно после того, как он переметнулся на сторону добра. Но справиться с Лешим, который был не менее сильным волшебником, чем она сама, у Верховной не хватало сил.

– Вы должны принести мне этот ключ! – тихо, но властно произнесла Верховная.

– У нас не получится… Мы же слабые… Мы не владеем магией… – робко забубнили существа.

– Мне не интересно, как вы добудете ключ, – прервала их Верховная. – Можете украсть его или убить Лешего – мне всё равно.

– А награда? – робко спросил кто-то и спрятался за спиной соседа.

– Награда… – Верховная усмехнулась. – Кто принесёт мне ключ, тому я отдам трон Бякандии!

Существа словно онемели. Они не ожидали услышать подобного: Верховная правила лесным народом уже тысячу лет и очень дорожила своей властью. Что же произошло? Ради чего Верховная правительница Бякандии готова отречься от трона? Они терялись в догадках…

Даже Старый Пень в растерянности потирал корнем лоб.

– А теперь давайте-ка споём, – Верховная неожиданно встала, взяла в руку кнут, лежавший рядом с ней на троне, и взмахнула им. В то же мгновение, хрипя и подвывая, существа затянули песню. Эта песня была похожа на шуршание опавшей листвы в пасмурный день, на гулкий топот ног в подземном лабиринте, на раскаты грома где-то вдали, на плеск воды, производимый в ночи одинокой рыбой. От этих звуков мурашки бежали по коже.

Существа, будто зачарованные, раскачивались в такт своеобразной музыке, а Верховная, как дирижёрской палочкой, водила кнутом превращений, самым мощным магическим оружием в Бякандии. Когда песня кончилась, Верховная хлопнула в ладоши, существа встряхнулись и сбросили с себя остатки чар.

– Ты сильна, Верховная, – прожужжал Альбинос, – мы и не собирались петь ничего такого…

– Пустяки, я всего лишь добавила немного колдовства в мотивчик, – усмехнулась правительница, весьма довольная собой. – Но ни одно великое дело не обходится без магии. И вот ещё что, – Верховная помолчала, собираясь с мыслями. – Вам известно, что Пещерный Дух ничего не делает даром. Взамен настоящей тайны он требует настоящую жертву.

– О, те-ет, – прошептала Мымра.

Под холодным взглядом Верховной существа прятались друг за дружку и попискивали от ужаса.

– На этот раз Пещерный Дух не примет в жертву белку, зайца или оленя, – слова царицы бяк звучали как приговор. – Он требует… – Верховная обвела беглым взглядом присутствующих и уставилась на Василису, – чтобы я отдала ему существо.

Бяка Аля подслушивала и подглядывала за Большим Советом, запоминая всё слово в слово. То прикладывала к замочной скважине ухо, то приникала глазом. Время от времени она прикрывала рот рукой и позволяла себе восклицания вроде: «Вот это да!» или «Какая подлость!»

Аля была так увлечена происходящим в Круглом зале, что и не заметила, как дверь загорелась: сырые доски подсохли, затрещали и вспыхнули ярким пламенем. Дым защекотал бяке ноздри, она чихнула, но тут же снова припала к замочной скважине, боясь пропустить самое интересное: вот сейчас Верховная объявит, кого принесут в жертву Пещерному Духу. А вдруг Ваську или Вилли, или даже её саму, бяку Алю?

Но в зале воцарилась подозрительная тишина. И вдруг фигуры на полу и на потолке ожили! Гигантские драконы захлопали перепончатыми крыльями, извергая огонь, чёрные птицы вонзили острые клювы в своих беззащитных жертв, змеи свились в клубки и изогнулись в завораживающем танце. И не понятно было, где фигуры настоящие: на полу или на потолке? Но самое страшное, что всё это происходило в полной тишине. Аля увидела, как царица Бякандии подняла вверх руку, на пальце сверкнул огромный красный камень.

– Существа, – глухо произнесла Верховная, – предатель проник в нашу святыню, в наш подземный город.

Хвост Верховной часто-часто застучал по трону. Она подалась вперёд, втягивая носом запах гари. Аля сжалась в комок, страх подбирался к самому горлу, она еле сдерживала крик.

– Враг подслушал наш секрет, – произнесла правительница. – Я не знаю, кто это был, и никто никогда не узнает, потому что предатель умрёт. Он воспользовался огнём, но сам погибнет от огня. Он хотел отравить нас дымом, но сам погибнет от дыма. Он навек останется здесь, в каменном лабиринте!

И тут Аля почувствовала, как огонь, объявший дверь, перекинулся на неё. Алые драконы плясали в языках пламени, изумрудные змеи обвивали шею, а чёрные птицы клевали прямо в голову. От дыма слезились глаза, тяжесть наваливалась на тело. Аля медленно опустилась на пол. Она задыхалась. Тяжесть, какая тяжесть… И почему она не послушалась Вилли?

– Вилли, где же ты, помоги!.. – голос бяки потонул в гуле подземного города.

* * *

Словно гигантский валун придавил Алю к земле, и длилось это целую вечность. Когда бяка с огромным трудом приоткрыла глаза, то обнаружила, что по-прежнему лежит в лабиринте, а на груди у неё сидит мышь. Очень симпатичная мышь, приятного серого цвета, с красивыми длинными усами, в серебристой шляпе-цилиндре. Мышь галантно приподняла лапкой шляпу.