Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства - Томас Сас

— оно направлено на противоположное. По сути, это и есть либертарианский проект (чью смерть — «конец истории» — весело приветствовал Фрэнсис Фукуяма41).

Рискну утверждать, что либертарианство, понятое корректно, касается ответственности не меньше, чем свободы. Известно замечание Эдмунда Бёрка: «Общество не может существовать без власти, контролирующей волю и естественные инстинкты, и чем меньше такой власти внутри нас, тем больше ее должно быть извне»42. Лорд Актон изложил этот «закон самоуправления» иначе: «Свобода есть предотвращение контроля со стороны других. Это требует самоконтроля и, следовательно, религиозных и духовных воздействий, образования, знаний, здоровья»43. В той мере, в которой мы контролируем свое поведение и воздерживаемся от нарушения прав других, нам полагается обладание дарами свободы.

Эту высокую доктрину разрушает фикция «психической болезни». Мы утверждаем, что психическое заболевание — это название болезни тела, но используем его для того, чтобы идентифицировать разновидности поведения и «состояний», ответственность за которые мы не возлагаем на действующее лицо, поскольку эта фиктивная болезнь якобы повреждает его способность контролировать себя. Такая идея подразумевает дополнительное верование: в то, что «жертва психического заболевания» по меньшей мере временно не заслуживает свободы и подлежит «лечению» своего заболевания, чтобы снова ее заслужить. Этот набор верований нужно понимать как то, чем он является на самом деле — современным, гуманистически-научным обесчеловечиванием человека44. Я подробно освещал это явление в других публикациях45. Здесь будут уместны два недавних примера.

• После выписки из психиатрического стационара недобровольный психиатрический пациент Кевин Преслэнд убивает ножом свою будущую свояченицу Келли-Энн Лоз. За это преступление его, освободив по безумию от уголовной ответственности, помещают на два года в психиатрический стационар. Далее он подает в суд на психбольницу, обвинив стационар в том, что его выписали преждевременно. Суд присуждает ему 300 тысяч долларов компенсации за моральный ущерб. Судья поясняет это решение: «Хотя в целом неприемлемо присуждать компенсацию за ущерб тому, кто совершил преступление, в данном случае он был безумен в момент убийства и, следовательно, невиновен в совершении преступления». Преслэнд признал, что в период незадолго до убийства Лоз он ежедневно выпивал до десяти стаканов пива и выкуривал до шести самокруток марихуаны, что, как услышал суд, предрасположило его к психозу. Полиция доставила его в больницу после ссоры в доме его друга, где он пытался задушить ребенка, полагая, что его друг состоит в «союзе с дьяволом». Кристин Лоз, мать погибшей, «…ошеломлена вчерашним решением». «Не давайте ему денег. Принимать марихуану было его решением, пить было его решением, и ничьим больше. Никто не заставлял его это делать, однако система считает правильным платить ему. Я не понимаю такого закона»46.

• «После угроз покончить с собой и нанести ущерб матери Джошуа Дэниел Ли был помещен в стационар на трехдневное психиатрическое освидетельствование. 7 января 2001 г. его освободили. 29 января он напал на Диану С. Брэгг и убил ее ножом. Спустя неделю он повесился в тюремной камере. Взрослые сыновья Брэгг подают в суд на психиатров, лечивших убийцу. Психиатры обращаются в суд с заявлением об отказе в рассмотрении иска на том основании, что у них не было “обязанности предупреждать” Диану Брэгг, поскольку Ли не сообщал им о своем плане причинить ей вред. Трое судей Апелляционного суда Калифорнии поддержали право истцов на подачу иска»47.

В свободном обществе взрослого человека могут принуждать только ради общественного блага: полиция — если его подозревают в совершении преступления, и судья — если человек осужден за преступление. В таком обществе взрослый не подлежит принуждению ради своей собственной пользы — властями в области образования для улучшения его ума, религиозными властями — ради спасения его души или медицинской властью — ради защиты его здоровья. Однако его могут и принуждают психиатры — ради лечения его психического заболевания.

Либертарианское положение о том, что люди отвечают за свои поступки, и психиатрическое положение о том, что душевная болезнь уменьшает их ответственность или аннулирует ее вообще, взаимно исключают друг друга. Либертарианцы должны или подчиниться мифологии душевного заболевания и применению насилия, которое она оправдывает, или отвергнуть психиатрическое кредо и осудить меры лишения свободы, оправдываемые таковым. Психиатрическое рабство — подобно имущественному рабству — это вопрос «или—или»48. Tertium non datur[5].

Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы

Глава 1. Ответственность: моральное основание свободы

Помещение в тюрьмы и в психиатрические больницы — очевидные примеры лишения свободы. Первое оправдывают виновностью преступника, второе — психическим заболеванием пациента. Преступление предполагает причинение ущерба жизни, свободе или собственности других людей. Психическая болезнь предполагает «опасность» для себя и окружающих, а также безответственность за собственное поведение. Эти очевидности создают контекст для моей критики признания многими либертарианцами понятия «психическое заболевание», составляющего стержень идеологии психического здоровья.

Ни один термин в современном английском языке не выражает более властно идею о том, что некоторые люди не подходят для свободы и не отвечают за свои незаконные действия, чем термин «психическое заболевание». Термин «психическая болезнь» практически полностью синонимичен безответственности. В повседневном языке отражается эта органическая связь: люди извиняют себя и других от ответственности за проступки, называя действующее лицо не только «психически больным», но и «сумасшедшим», «бредящим», «безумным», «шизофреником», «психотиком», «не в себе», «не в своем уме» и проч.49 Защита по безумию, требующая выставления диагноза психической болезни дипломированными психиатрами и психологами, — подчеркивает данную магически-ритуальную роль идеи душевной болезни в отправлении уголовного правосудия50.

Не видеть этого морального и правового аспекта понятия «душевная болезнь» — все равно что не замечать слона в комнате из поговорки. На протяжении более трех столетий эксперты по разуму — алиенисты, психиатры и психологи — держались за идею душевной болезни, как утопающий — за cпаcательный круг. Понятно, почему это так. Как роль и престиж священника зависят от существования Бога, так роль и престиж психиатра и клинического психолога зависят от существования психической болезни, и неважно, как Бог и психическое заболевание определяются. Важно, чтобы их существование и реальность признавали.

Свобода и независимость

Слово «свобода» в англоговорящем мире долгое время было синонимично праву на жизнь, свободу и собственность. Первые два элемента опирались на последний. Эта идея в большей степени, чем какая-то иная, мотивировала и вдохновляла создателей Конституции [США]. «Если Соединенные Штаты призваны завоевать всеобщее признание в силу мудрых и справедливых правительств, — писал в