Букет для любимой - Вэл Дэниелз

Сандра.

Соня.

Колокольчик на двери звякнул.

— Чем могу… О, папа! В чем дело? Подожди, я принесу тебе кофе.

Она вышла из-за прилавка и направилась к стойке с кофеваркой, стараясь не смотреть на его лицо, выражение которого всегда было одинаковым, когда он заглядывал в булочную дочери. Он словно чувствовал, что здесь пахнет крахом, хотя это было совсем не так. Сегодня у нее в булочной пахло корицей от булочек, которые она только что вынула из духовки.

— Собственно говоря, — идя вслед за ней, сказал отец, — я пришел по делу.

Отем хотела достать для него чашку, но при этих словах повернулась и взглянула на отца. Сегодня лицо Макса Сандерфорда сияло.

— Я хочу заказать девяносто дюжин пончиков. Весь заказ надо разделить на три части и доставлять их по очереди в среду, четверг и пятницу на следующей неделе.

Отем от изумления широко открыла глаза и очнулась только тогда, когда он напомнил:

— Так ты напоишь меня кофе? Ведь теперь я не только отец, но и клиент.

— Папа!

— Постой, давай я налью кофе и тебе. — Он взял с подноса две чашки, легонько оттолкнул ее и стал наливать кофе. — Надеюсь, он свежий?

Отем кивнула.

— Сварила минут пятнадцать назад.

Отец обвел взглядом пустую булочную и привычно поморщился.

— Несколько посетителей уже заходили, — как бы оправдываясь, заметила Отем и тут же пожалела об этом. Было видно, что он все равно ей не верит.

Отем прикусила язык, чтобы не пуститься в объяснения, что самые оживленные часы бывают рано утром, когда люди идут на работу, и в перерыв.

— Зачем тебе так много пончиков? — спросила она, направляясь вслед за ним к столу.

— Помнишь, я тебе рассказывал, что мы устанавливаем новую вычислительную технику?

Отем кивнула.

Макс сел за столик и поставил ее чашку напротив.

— Так вот. Компания, которая продала нам эту технику, на следующей неделе присылает своих людей для обучения нашего персонала.

Теперь его заказ был вполне объясним. На предприятии отца работало свыше тысячи человек. Они производили упаковочную тару и продавали ее по всему миру.

— Обучение будет проходить в три этапа. Каждый день по трети служащих. Вот я и решил, что неплохо проявить к ним немного внимания. И вспомнил про твою булочную. Так что у меня есть предлог поддержать твой бизнес, — закончил он, довольный собой.

И ему потребовалось только полгода, чтобы прийти к такому решению? — с сарказмом подумала Отем. Но ее тут же охватило раскаяние.

— Те пончики, что ты время от времени покупал у меня, я тоже считаю поддержкой, папа. И очень ценю твой новый заказ. Спасибо.

— Я скажу Шанне, чтобы она позвонила тебе завтра и все детально обсудила.

Шанна была его личным менеджером. Кроме прямых обязанностей, она отвечала еще за обучение персонала и всякие неординарные события на предприятии. Все двадцать лет, что Шанна работала с отцом, она была его правой рукой. Отем часто удивлялась, почему отец на ней не женился. Шанна вошла в их жизнь через четыре года после того, как отец расстался с женой, матерью Отем. Но развод их так и не был оформлен.

Они потягивали горячий кофе, пытаясь избегать разговоров о ее бизнесе.

— Как твоя машина? — поинтересовался отец.

— Да вроде хорошо.

— Я рад, что проблема была только в обрыве ремня генератора.

— Я тоже, хотя и не понимаю, что это такое.

Макс начал ей объяснять, но Отем подняла руку, останавливая его.

— Хватит, хватит, папа. Быть автомехаником собственной машины никогда не входило в мои планы. В гараже разобрались, починили, заверили, что вряд ли это случится опять, ну и прекрасно. — (Макс усмехнулся.) — Мне надо было бы родиться мальчиком. Ты бы обучил сына всему, что знаешь сам о машинах.

Макс задумчиво покачал головой.

— Наверное, у меня все равно не хватило бы на это времени. — Он помолчал, отпил кофе. — Ну а как у тебя дела здесь? — осторожно спросил он, потому что эта тема всегда приводила их к размолвкам.

— Потихоньку, но идут. Вот только что получила по-настоящему большой заказ, — улыбнулась Отем.

— А других нет?

— И впервые — крупный заказ на букеты. Целых двадцать семь штук!

— Да ну! — На отца это, кажется, произвело впечатление. — И зачем кому-то понадобилось двадцать семь букетов из печенья?

— Одной компании по продаже недвижимости. Они хотят поздравить с Днем Святого Валентина клиентов, купивших у них дома в январе. — Отем было неприятно врать отцу, но что она могла сказать? Что консультант по маркетингу, которого она наняла — о чем отец не знал, а если бы узнал, счел бы это расточительством, — рассылает букеты своим подружкам?

— Ну что ж, я рад, что твоя выпечка помогает хотя бы оплачивать счета, — пробормотал он, не удержавшись.

Отем стиснула зубы. Разве дело в оплате счетов?

— Но, папа, я по-прежнему считаю: будь что будет, но я должна делать ставку на букеты, — возразила Отем, жалея, что в который уж раз затеяла этот бесполезный разговор. — Букеты из печенья — это нечто особенное. Они уникальны. А простая выпечка идет по десять центов за дюжину.

— Но не везде же ею занимается магистр по зерновым культурам, — в тысячный раз съязвил он.

Гордость, прозвучавшая в голосе отца, была просто смешна. Как он бушевал, когда Отем объявила ему, что будет специализироваться по зерновым! Ведь он считал, что дочери нужно более традиционное образование.

— Но, как видишь, — Отем обвела рукой булочную, — посетители не замечают моего диплома.

— Вот и перерыв наступил, — сказал отец и встал. Видно, ему, как и Отем, надоело обсуждение этой опостылевшей темы. — Я хочу пригласить тебя на ланч.

Отем поднялась со стула.

— Не могу. Я уже отпустила Элейн домой.

— Смотри, потеряешь… — начал он и осекся, решив, видимо, не вступать в спор на тему, как неразумно она использует свою единственную помощницу.

Отем благодарно улыбнулась. Слава Богу, ей не пришлось в сотый раз объяснять, что у нее с Элейн такая договоренность.

— Спасибо, папа, за приглашение и за твой заказ. Завтра я договорюсь обо всем с Шанной. Хорошо?

— Хорошо. — Он снял со спинки стула пальто и надел его.

Отем повернулась и быстро поцеловала его в шершавую щеку, опасаясь, что он отпрянет. По законам собственного этикета отец считал неприличным проявлять свои чувства на людях. Но может, когда они одни, это позволительно?

— Вечером увидимся?

Отец покачал головой: