Разбивая волны - Кэрри Лонсдейл

– Ты же знаешь, я не люблю ночевать в этом доме.

Бабушка досадливо прищелкнула языком.

– Молли, девочка моя, ведь это было очень давно! Когда-нибудь этот дом станет твоим, и ты могла бы…

– Погоди минутку, – перебила я. С Кэсси творилось что-то странное. Она по-прежнему смотрела не то на меня, не то сквозь меня и не переставая нервно теребила молнию на горловине свитера.

Я прикрыла микрофон рукой.

– Все в порядке, Кэсс?

Прежде чем дочь успела ответить, в коробке распределительного электрощита рядом со мной щелкнуло какое-то реле, и из земли, словно ракеты из пусковых шахт, высунулись форсунки разбрызгивателей. Еще секунда – и из них ударили тонкие струйки воды. Одна струя угодила мне в лицо, другая попала в грудь, и я почувствовала, как холодная вода стекает по моему животу.

Взвизгнув от неожиданности и холода, я затолкала в рот остатки пончика и, покрепче прижав к себе сумочку, бросилась туда, где водяные струи не могли меня достать. Пончик во рту изрядно мне мешал, и я с усилием сглотнула, едва не подавившись слишком большим куском.

– Ф-фух! – Прижав руку к груди, я громко выдохнула, потом рассмеялась. – Ну и ну!.. – Мокрые волосы упали мне на лоб, с подбородка капало, блузка прилипла к телу. Обернувшись, я увидела, что пакет с пончиками, который так и остался лежать на траве, тоже намок, но лезть за ним под холодные водяные струи мне не хотелось.

Примерно минуту спустя разбрызгиватели отключились, и я решила все же подобрать промокший пакет, но прежде я машинально вытерла о бедро мобильный телефон, на экране которого дрожали крупные капли. Должно быть, при этом я задела кнопку отбоя: телефон, правда, не отключился, но вызов сбросился.

– Твою мать! – вполголоса выругалась я. Впрочем, я была рада, что мобильник не пострадал. Найдя в памяти аппарата номер бабушки, я нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху, одновременно ища взглядом Кэсси. То, что я увидела, заставило меня мигом позабыть и о неожиданном холодном душе, и о прервавшемся разговоре с бабушкой Мэри.

Кэсси стояла совершенно неподвижно. Ее глаза были круглыми, как две луны, и в них плескался такой ужас, что у меня дыхание оборвалось.

Только не это, подумала я в панике. Только не еще одно видение! Господи, дай Кэсси хоть немного передохнуть!

Дочь пронзительно завизжала, и я вздрогнула. Телефон выпал из моих похолодевших пальцев. Кэсси крикнула снова, и я почувствовала, как кровь стынет в моих жилах.

Что она увидела? Что на этот раз? И кого?!

Я быстро огляделась по сторонам. Кроме нас, в парке были еще люди, но никого знакомого. А Кэсси, насколько мне было известно, могла предвидеть будущее только тех людей, которых хорошо знала.

– Мамочка!.. – Сорвавшись с места, Кэсси метнулась вперед и довольно сильно врезалась мне головой в живот. Не переставая кричать, она в отчаянии колотила меня маленькими кулачками, и я подумала, что такого с ней еще никогда не бывало. Я уже не сомневалась, что Кэсси только что посетило видение и что оно было во много раз хуже, чем все предыдущие. О том, какие сны моя дочь будет видеть в течение четырех ближайших ночей, я боялась даже думать. Пророчество всегда повторялось у нее в виде кошмарных снов, которые с каждым разом становились все более подробными. Эта пытка прекращалась только на пятый день, когда предвиденные ею события происходили на самом деле.

– Кэсси, успокойся! – заорала я благим матом, когда дочь довольно чувствительно стукнула меня по бедру. – Успокойся, слышишь?! – С этими словами я схватила ее за запястья и силой заставила опустить руки. – Не дерись и не брыкайся, – повторила я чуть тише. – Слушай меня. Сосредоточься на моем голосе, иначе ты сделаешь себе больно.

– Не бросай меня, мамочка! – провыла Кэсси, вцепившись в мою промокшую юбку. – Не бросай, не бросай, не бросай! Пожалуйста!

От ее крика у меня заболели уши, а крохотные волоски на шее встали дыбом. На нас уже начали оборачиваться, и я, наклонившись, взяла лицо Кэсси в ладони, заставив ее посмотреть мне в глаза.

– Я здесь, – проговорила я. – Здесь. Успокойся и посмотри на меня.

Но Кэсси, почувствовав свободу, забарабанила кулаками по моим плечам, да так сильно, что мои зубы громко лязгнули.

– Кэссиди! – строго сказала я, снова хватая ее за руки. – Посмотри! На! Меня!..

Но Кэсси только зажмурилась и затрясла головой.

– Нет, нет, нет! Не бросай меня! Не уходи!

Каждый ее вопль вонзался мне прямо в сердце, и я не выдержала. Крепко прижав дочь к себе, я прошептала ей на ухо:

– Конечно, я тебя не брошу! Не бойся, со мной все будет в порядке. Мы что-нибудь придумаем. Мы поедем к бабушке Мэри, и она нам обязательно поможет!

Кэсси вдруг замолчала. В наступившей тишине я отчетливо услышала мирное журчание фонтана и шорох ветра в ветвях. По небу, заслоняя солнце, бесшумно скользили облака. Наверное, будет дождь, подумала я и крепче прижала к себе дочку. Я готова была отдать что угодно, лишь бы защитить девочку от страшных картин, которые возникли перед ее мысленным взором, но, увы, – тут я была бессильна.

– Не бросай меня, мамочка!

– Конечно, не брошу! Ну смотри – я здесь. Видишь? Я никуда не денусь.

Кэсси упрямо тряхнула головой. Ее щеки были мокрыми от слез.

– Нет, я знаю… Ты уйдешь.

– Никогда! – воскликнула я. – Я никогда тебя не брошу!

Кэсси с неожиданной силой рванулась и оттолкнула меня прочь.

– Ты мне не веришь! – выкрикнула она. – Значит, ты такая же, как все они! Ты не слушаешь, что я говорю. Но ты должна!.. Должна мне поверить!

– Поверить во что? – Я крепко схватила дочь за плечи, но Кэсси взвизгнула и вывернулась. Когда я попыталась снова ее обнять, она отшатнулась. Бешено размахивая руками, Кэсси не подпускала меня к себе. Ее грудь высоко вздымалась, а полные слез глаза смотрели на меня с такой ненавистью, словно я ее предала.

Это было уже слишком. Что я такого сделала? Мои руки затряслись, дыхание сперло, и я в отчаянии опустилась на колени. Ничего подобного с Кэсси еще никогда не случалось.

– Что… что ты видела? – проговорила я сдавленным шепотом, заранее предвидя ответ и страшась его.

Губы Кэсси скривились, слезы ручьями хлынули из глаз.

– Я видела, что ты… не можешь дышать.

Понедельник.

Около полудня.

Тем временем возле нас начали останавливаться прохожие. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то – с неприкрытым осуждением. Мне не хотелось, чтобы эти люди стали расспрашивать, почему Кэсси так кричит, к тому же я боялась, что они могут услышать, что она кричит. Вряд ли кто-нибудь из них сумел бы правильно понять ее слова, поэтому я сделала единственное, что было возможно в данных обстоятельствах. Схватив Кэсси, сумочку и телефон, я как можно быстрее зашагала к машине. Зеваки провожали меня любопытными взглядами, но, к счастью, никто из них так и не решился подойти и спросить, что же произошло.