Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

– Все? – хмыкнул он. – Кто это «все», черт подери?

– Это ради Рейн, – сказала Карла, понимая, что у нее не хватает аргументов. А может, это Роберт хотел, чтобы она так думала. – Она вложила все, что у нее есть, в рекламную кампанию. Это еще одна возможность разрекламировать «Ожидание».

– Но только не за мой счет, – возразил он. – Я настаиваю на том, чтобы отменить это.

– Настаиваешь?

Карлу взбесило его высокомерие.

– Было время, когда ты старалась, чтобы о наших отношениях знало как можно меньше людей, – продолжал он. – Теперь же хочешь выставить нашу частную жизнь на всеобщее обозрение.

– А что в этом такого? – спросила она. – Тебя на фотографиях не будет. Я не настолько глупа.

– Я никогда не говорил, что ты глупа. Но нужно немного притормозить с этой открытостью. Сейчас все иначе. Тебе нужно подумать о других.

– Да брось, Роберт, – возразила она. – Среднестатистический наркоман вряд ли любит листать «Пиззазз».

Когда он не обратил внимания на ее аргументы, она расплакалась. Это не было позерство, но она себя прекрасно контролировала. Ей на следующий день надо было выходить на подиум, потому она не могла позволить себе покрасневшее лицо. Роберт никогда не видел, чтобы она плакала. Его ярость моментально исчезла и сменилась беспокойством. В конце концов он сдался.

– Я хочу, чтобы нашу частную жизнь уважали, особенно когда появится ребенок, – предупредил он ее. – Это последний раз, когда газетчики появляются у меня дома.

Взглянув на глянцевые фотографии, Карла подумала, что, возможно, Роберт был прав. На снимках их дом выглядел намного роскошнее, просторнее и интереснее, чем был на самом деле. Эти фотографии казались немного нескромными, особенно те, что были сделаны в детской.

Когда фотограф Колин Мур вошел в детскую, она хотела остановить его, но потом передумала. Эта комната была пропитана духом ожидания. В некотором смысле ее следовало сфотографировать.

Она сама покрасила детскую в нежно-желтый цвет, который на закате поблескивал, словно золото. Прежде чем пойти спать, она зашла в детскую и провела пальцами по кроватке. Это была дорогая покупка, точная копия кроватки Викторианской эпохи с пологом из белого газа. Она купила ее на ярмарке народных ремесел, как и фигурку из витражей с изображением морских коньков, которая теперь висела над кроваткой. Карла села в плетеное кресло-качалку и принялась медленно покачиваться. Ребенок снова начал двигаться, сильно ударил ножкой. Это навело ее на мысль, что следует наслаждаться минутами покоя, пока они еще есть. Поскольку очень скоро их не останется. Она обхватила руками живот, наблюдая за тем, как медленно засыпает город, и попыталась представить, какими они с Робертом будут родителями.

У них было так мало общего. Так, по крайней мере, утверждали их друзья, когда они познакомились. Заключались пари на то, как долго протянутся их отношения. Карла улыбнулась, вспомнив их первую встречу, когда Рейн после окончания очередного показа выкрикнула их имена в «Шине» на Грин-стрит. Роберт тогда от удивления поднял брови и печально улыбнулся, сетуя на галдеж, царивший вокруг. Позже он признался, что в обычной ситуации наотрез отказался бы идти на показ. Он никогда не проявлял интереса к шику и блеску, сопровождавшим карьеру его сестры, но это был благотворительный вечер, собранные деньги от которого должны были пойти на исследование рака груди. Гиллиан, его мать, настояла, чтобы он пошел и таким образом поддержал инициативу, но не только с финансовой, а и с физической стороны – ей не с кем было пойти.

Гиллиан выглядела болезненно, хотя старалась держаться молодцом. В красной бандане, подчеркивающей бледность ее кожи, она была похожа на человека, который совсем недавно смотрел смерти в глаза. Карла заметила, как внимательно сын прислушивался, когда она начинала разговор, словно радовался второму шансу, который дала ему судьба. Карла рассматривала их лица в поисках схожих черт. Таких оказалось две – пронзительные голубые глаза и большой рот. У них были похожие фигуры. Морщины появятся у него с возрастом, но его лицо никогда не будет одутловатым. Свет ламп вспыхивал на его черных волосах. Губы Гиллиан были очень чувственными, пока болезнь не украла всю их прелесть. Сын унаследовал эту милую черту. Карла подумала, что такой рот создан исключительно для поцелуев. Роберт, как будто услышав ее мысли, повернулся и посмотрел на нее. В этот момент с ними произошло что-то непонятное. Карла позже утверждала, что это была любовь, и Роберт соглашался с ней, все еще пораженный неожиданностью этого общего чувства. Любовь с первого взгляда – настолько же романтично, насколько и глупо. Если бы прежде кто-нибудь из ее друзей описал это ощущение, она бы рассмеялась и сказала, что это такая химическая реакция. Но в результате они поженились и вскоре станут родителями.

Ночью с улиц исчезло большинство машин. Только время от времени слышался гул случайного автомобиля, который на секунду освещал стены комнаты. Фигурка позвякивала над колыбелью, и хоровод морских коньков, переливающийся нежно-розовым и светло-зеленым оттенками, сверкал и покачивался, словно ощущая ее вторжение.

– Почему морские коньки? – спросила я Мириам, когда первый раз ездила в Маолтран на собеседование на должность менеджера по маркетингу.

– А почему не морские коньки?

Мириам была удивлена: самки этого вида достаточно умны, чтобы наслаждаться прелестями ухаживания, а самцы достаточно учтивы, чтобы взять на себя ответственность за последствия.

Она подняла с пола морского конька, чтобы я могла на него полюбоваться. Оттенок был нежного кораллового цвета, который мерцал, словно перламутр, или темнел до сверкающего оранжево-розового, когда на него падал свет. Она улыбнулась и провела указательным пальцем по выступающему брюшку.

– Почему наши мужчины не могут быть такими же услужливыми? – добавила она, и мы рассмеялись тем заговорщицким смехом, какой обычно возникает, когда мы обсуждаем мужчин.

Она передала морского конька мне. Я постучала по нему пальцем. Звук был такой, словно я стучала по камертону. Я представила стаю беременных самцов. Их изящные, изогнутые в виде вопросительного знака спины сливались с водорослями, их упругие брюшки пульсировали жизнью.

У ее морских коньков есть имена и свои истории. Некоторые тщательно выгравированы и украшены драгоценными камнями. У других более практичный дизайн и их можно использовать в качестве подпорки для книг, украшать ими стены или прилепить на зеркало в ванной. Эта фигурка – одна из самых популярных вещей в ее коллекции.

У Карлы Келли один такой висит в детской комнате. Я видела это в «Пиззазз». В этом журнале, возможно, мало умных мыслей, но со старыми привычками сложно расставаться, потому я продолжаю покупать его каждый месяц. Раньше я регулярно просматривала его. Когда я работала в фирме «Картер amp;Кей», мне было интересно, кто из наших клиентов попал на его страницы. Иногда я там никого не находила. Редактор очень строго отбирала тех, кто появится на страницах ее журнала. По всей видимости, Карла Келли теперь вполне вписывается в их формат.