Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени - Дмитрий Демченко

С этим проблем не было. И даже с запоздалой мыслью о том, что я понятия не имею как разводить огонь, тоже. Спасибо фильму о парне, который разговаривал с волейбольным мячом вместо того, чтобы, как нормальные люди, сойти с ума и просто болтать с раздвоенной личностью. Мне нужно лишь трение. Небольшая ямка, сухая палка, в которой я проделаю дырку, еще одна палка, которая в эту дырку пролезет, послужив сверлом. И наполнитель. Здесь проблем нет – агент 007, мирно посапывающий на камушке, как вы помните, носил ожерелье из птичьих перьев. Помня ленивость неандертальцев, я оглянулся по сторонам и обнаружил нечто, издалека напоминающее ужасающе детализированный труп птицы размером чуть меньше курицы. Перья прекрасно подойдут; просунув их в дырку одной палки, вставлю другую, хорошенько потру и добуду вожделенный огонь.

Всю эту инженерную гениальность неандертальцам я презентовал так: тыкнув пальцем в остатки туши, лежащей на моем аппарате: тыкнув себе в грудь и сделав глупейшее выражениее лица человека, который верит в письмо о том, что он выиграл миллион. Я показал им, как можно приготовить теплый ужин. Но неандертальцы вновь оказались смышленей. Жорик и две дамы (остальные либо разбрелись по палаткам, либо спали тут же на шкурах) с самым благодушным видом махнули руками, призывая и меня к еде. Было, конечно, очень приятно. Но рассчитывал я не на доброту неандертальцев, которой я начинаю злоупотреблять. Они даже прощебетали что-то на неандертальском, сопроводив это добрыми взглядами. Речь была занимательной и примерно на 105 % состояла из согласных. Представьте, что вам нужно произнести немецкое название танка panzerkampfwagen, не открывая рта. Само собой, внедренные в меня знания языков сработать не могли, так как записей с этих времен не существовало. В Древнем Египте я еще, может, сойду за дурачка, в Греции буду похож на деревенского Ерему, а вот, начиная с Рима, изъясняться буду как свой.

Я решил импровизировать и делать все без объяснения. Ребята немного напряглись, когда я взял одну палку, ощутимо напряглись, когда взял вторую и совсем уж напряглись, когда я вернулся с перьями птиц. Пришлось в очередной раз одарить их взглядом человека, который претендует на премию «Самый умиленный взгляд северного полушария 29500 до н. э.», и действовать, чтобы у них не осталось сомнений: безобидный белокожий крохотусик, который вдвое меньше неандертальских женщин, не хочет им зла. Наверняка даже неандертальцы это поняли, поэтому ямку и свои инженерные изыскания я провел в сознании и без отсутствия признаков ударов неандертальским копьем пониже спины. К сожалению, этот факт мое голое тело, обернутое в неандертальскую шкуру, не грел. Мог бы греть разожженный огонь, но с ним никак не срасталось. Минут пять я изображал не слишком честного коммерсанта, который продал просроченный товар задорого и счастливо потирает руки. А потом произошло необъяснимое, но очень логичное событие.

Жорик, с любопытством, весельем и вроде бы даже умилением наблюдавший за моими попытками, встал и отправился к одной из палаток. Я, уже мысленно готовый услышать самый древний смех в истории, расстроился. Но потом Жорик вернулся с неровной и кое как изготовленной руками-сосисками каменной тарелочкой, внутри которой виднелся черный порошок. С фактом существования неандертальских тарелок можно было смириться, если вы, конечно, не перфекционист. Но вот порошок – другая история. Это как минимум демонстрация познаний неандертальцев в химии. А как максимум лишь частный случай того, что в порошок неандертальцы могут дробить и травы, и кости, и еще бог знает что. Но дальше – больше, потому что Жорик, как гордый, но все же расстроенный умениями сына батя, осмотрел мою конструкцию, внес в нее небольшие изменения, посыпал на птичьи перья заветный порошок, совсем немного потер – и разгорелся огонь!

Да это же чертов диоксид марганца! Эти засранцы, живя за десятки тысяч лет до людей, которым нравится взрывать чужие дома и правительственные знания, разбирались в пиротехнике! Диоксид марганца при трении позволяет разжечь костер при температуре градусов на сто меньше, чем при использовании моей допотопной конструкции. Забавно находиться в 29 500 году до нашей эры и чувствовать себя устаревшим. Но времени посыпать голову пеплом или даже диоксидом марганца не было. Требовалось вновь включить детектива и подумать: почему в таком случае неандертальцы не жарили мясо?

Иногда можно открыть глаза и посмотреть по сторонам. И тогда можно увидеть обожженные кости, сваленные метрах в десяти. Неандертальцы не ели мясо сырым, потому что не могли его пожарить. Им просто было без разницы, какое оно. Массивность позволяла не всегда разводить костер для согрева. Возможно, замерзая и имея костер под боком, они и грели еду. А не имея, – спокойно обходились сырым мясом. А еще ягодами, овощами и фруктами, остатки которых тоже виднелись неподалеку. Но у меня оставался козырь в рукаве. И чтобы заполучить вожделенный аппарат и наконец сбежать от стыда, будучи тысячу раз интеллектуально униженным неандертальцами, я был готов его применить.

Но прежде стоило подсушиться. В просторной неандертальской накидке из шкуры, конечно, комфортно. Но раз костер уже разведен, а Жорик вместе с дамами, смешно чихая от дыма, как коты от лимона, решил устроить второй ужин, можно взять перерыв. Пожалев, что есть мясо придется без кетчупа. Родное нашим душам «красное золото» придумают только в XIX веке. Да и то изначально будут использовать его в качестве лекарства от желудка. А как приправа кетчуп приживется только через сто лет. Проснулся и продырявленный парень, состояние которого оказалось все же не таким хорошим, как казалось ранее. Я не доктор, но плевание кровью и хватания за ребра с возведением взгляда в небо – явный признак того, что с организмом что-то не так. Почувствуете нечто подобное, обязательно посетите врача. Ведь у вас, в отличии от этого бедолаги, они имеются. С этой грустной мыслью я и собирал импровизированную сушилку для одежды из палок. Ну а заодно миниатюрный мангал из камней, чтобы не держать палки с кусками мяса в руках, как это делали мои товарищи. Впервые за все время знакомства неандертальцы выглядели удивленными, с интересом наблюдая за процессом.

Крылья раскрылись, и я понял, что еще смогу их удивить! С первого взгляда на каменную тарелку и порошок в голове вертелась мысль, что что-то я упускаю. И я был почти уверен, что речь не о рюкзаке, который я оставил у реки и который внимательно разглядывал калека-неандерталец. Это я заметил краем глаза, но решительных действий предпринимать не стал – сомневаюсь, что этому доходяге захотелось раскинуть пасьянс или отправить в соседнюю деревню фото своего копья. Если вы понимаете, о чем я. Дело было в траве, а если точнее, в моей гипотезе о том, что в том или ином виде неандертальцы ее употребляют. Ведь не придумали же они свои каменные тарелки только для хранения порошка для костров. Тем более что костры, как я уже узнал, для неандертальцев – штука необязательная.

Решение пришло внезапно. Можно сказать, со скоростью внезапной диареи, потому что после пары укусов первобытного мяса меня настигла именно она. Не знаю, что конкретно сыграло роль – неприспособленность современного желудка к первобытной еде, психологическая травма, из-за которой я никогда не смогу смотреть на оленей, или банальный стресс. Но в момент внезапного осознания падения царя Леонида, которого вместе со спартанцами я выставлял защищать свой задний проход от оленьей вони чуть раньше, на меня снизошло озарение. Как нетрудно догадаться, сложные схемы по завоеванию расположения неандертальцев и захвату деталей машин в этот момент отошли на второй план. И сменились занятием, которое уж точно мы унаследовали от самых далеких предков – поиском уютных и обеспечивающих достаточную приватность кустиков.