Агентурная кличка - Трианон - Игорь Перетрухин

Ко всему этому примешивалась и человеческая зависть, так как Огородник и его жена, будучи в ту пору бездетной супружеской парой, могли себе позволить в расходах несколько больше, чем другие.

У Александры было тяжело на душе. Возвращаясь домой поздно вечером, Огородник часто видел ее с заплаканными глазами. Однако она делала вид, будто ничего особо серьезного не происходит.

Неблагоприятно сложившуюся обстановку в семье несколько сглаживал предстоявший в скором времени отпуск, который, как правило, сотрудники посольства проводили на родине. Наконец, подошла и очередь Огородника отдыхать. Сборы были недолгими. Уложены в чемодане заранее приготовленные подарки и сувениры для родных и близких знакомых. А потом — длительные полеты на самолетах, посадки для дозаправки топливом и в заключение приземление в Шереметьеве-2. Потом в своей двухкомнатной квартире на Перекопской улице в кругу родных и друзей они отмечали свое возвращение, жарили шашлыки и гуляли в Битцевском лесопарке, благо он был совсем рядом с их домом. Побывали в Большом театре и Театре оперетты (надо отметить, что Огородник был заядлым театралом), пообщались с некоторыми знакомыми по институту, министерству и товарищами по парусному спорту. Удалось даже пару раз пройти под парусом и поработать на шкотах на одном из московских водохранилищ. Все огорчения отошли на второй план.

В один из дней Огородник позвонил по хорошо известному ему телефону Тамаре Михайловне Русаковой, жене одного из секретарей ЦК КПСС. Его свела с ней ее дочь еще в ту пору, когда он был студентом МГИМО. Их знакомство не прерывалось и во время его пребывания в аспирантуре этого института.

Представившись, он сказал, что ее просьбу выполнил, и получил приглашение на чашку чая. В ходе состоявшегося разговора, увидев его без очков, Тамара Михайловна спросила, как у него обстоит дело со зрением. Вообще она всегда интересовалась им как возможным зятем, поскольку брак ее дочери оказался неудачным, ее мужа со скандалом выдворили из Японии, где он намеревался начать карьеру дипломата. Александр рассказал ей, что зрение у него стабилизировалось на вполне удовлетворительном уровне, а пользуется он теперь приобретенными в Колумбии контактными линзами американского производства, которые, по его мнению, более чем удобны. Тут же Тамара _ Михайловна поинтересовалась, нельзя ли достать такие же для Константина Викторовича. Они договорились, что еще созвонятся и Тамара Михайловна сообщит необходимые данные, полученные от врача-окулиста.

Отец Огородника по-прежнему жил отдельно на Краснопресненской набережной в одной из комнат двухкомнатной коммунальной квартиры. Работал в архиве Министерства обороны СССР. Младший брат, будущий работник финансовых органов, собирался жениться на милой студенточке, дочери одного из союзных замминистра. Его родня от предстоящего брака была в восторге. Получался неплохой для нашего героя букет: сестра замужем за племянником маршала, а брат породнится с замминистра.

Вспомнилось Александру его давнее намерение жениться на Олечке К. Как говорится, все было уже на мази. Объяснились в любви, он познакомился с ее родителями, сделал официальное предложение и получил родительское благословение.

Будущий тесть, занимавший солидную должность в Совмине, гарантировал через некоторое время решение квартирной проблемы, а пока кто-то из родственников или близких знакомых, проживавших на Кропоткинской улице, на три года уезжал за границу, и можно было воспользоваться их жилплощадью. Оставалось только назначить день свадьбы. И тут вдруг выяснилось, что вариант с квартирой не состоится. Почувствовав себя обманутым, он резко поговорил с отцом невесты. Свадьба расстроилась, оставив в душе неприятные воспоминания.

По возвращении в Боготу Огородник с огорчением записал в своем дневнике: «Отца почти не знаю: он с нами практически не жил, мать — о ней не хочется даже писать… С ней ни к чему мне советоваться. Как ни горько, но я ее с каждым годом уважаю все меньше. Она меня здорово любит, а я, наоборот, приеду домой, посмотрю, как живет, вот и все… И больно, и страшно, и обидно. Какие-то разорившиеся дворяне…»

А через несколько дней он сделал еще одну запись: «Безделье и зарубежная жизнь чрезвычайно развращают. Иногда мне хочется превратиться в карьериста, забыть все моральные ценности, вести легкую беззаботную жизнь».

Между тем в канцелярию советского посольства из Колумбийского института культуры поступило несколько бланков официальных приглашений для дипломатов на ленч, организованной дирекцией по случаю открытия фотовыставки «Колумбия вчера и сегодня». Как обычно в таких случаях, посол распорядился раздать приглашения желающим, в числе которых, естественно, оказался и Александр Огородник.

В назначенный день он вместе с сотрудниками посольства Федотовым и Бобиным выехал на выставку.

У входа в институт гостей встречали представители местных властей и администрации. Среди них была и Пилар Суарес Баркала.

Пилар, всегда одевавшаяся с большим вкусом, на сей раз была в костюме амазонки, что делало ее особенно привлекательной. Она была чуть выше среднего роста, со стройной женственной фигурой и выглядела моложе своих тридцати лет. Имела приятную внешность. Красивые, черные как смоль длинные волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза карие, нос тонкий, с горбинкой. Почти всегда была в хорошем настроении, мило улыбалась собеседнику и говорила приятным, бархатным, несколько грудным голосом. Кроме всего прочего, ее отличали хорошие манеры. В свободное время она отдавала дань конному спорту и неплохо играла в теннис. И сегодня, встречая гостей, она была в равной степени любезна со всеми, не выделяя особым вниманием никого из прибывающих, разве только, здороваясь с Александром, заглянула ему в глаза и задержала при этом несколько дольше его руку в своей.

После осмотра экспозиции все перешли в соседний зал к столикам с закуской и винами. Группировались по желанию и интересам. Некоторые переходили от группы к группе, обмениваясь впечатлениями о выставке. Александр, хорошо владея испанским и уже имея знакомых в институте, тоже не стоял на месте. Прошел по залу в поисках Пилар, хотя и не хотел себе в этом признаваться. Помимо чисто женских качеств, она не могла не привлечь его внимания своей образованностью и интеллигентностью, эрудицией, глубокими знаниями истории и культуры латиноамериканских стран. Родившись в Испании в богатой семье и будучи испанкой по национальности, она прекрасно знала Колумбию и чувствовала себя здесь, как на родине. В ее внешности и манерах проявлялся аристократизм. То давала знать о себе струившаяся в ее жилах голубая кровь.

Александр старательно гнал от себя мысль о том, что каждый раз, когда он видел, что она пользуется вниманием мужчин, его охватывало чувство ревности. В книге В. Ажаева «Далеко от Москвы», которую он прочитал еще в курсантские годы, ему надолго запомнилось высказывание одного из персонажей: «Когда я вижу красивую женщину с другим, я чувствую себя ограбленным!» Хотя персонаж и был отрицательным, но он разделял его мнение.

Наконец он увидел ее, как всегда, в окружении поклонников. Пилар с кем-то весело полемизировала. Александр счел не совсем удобным подходить к компании, хотя среди других там был Федотов. Он встал у окна с таким расчетом, чтобы она заметила его. И вскоре она его окликнула: