Зов Ночи - Виктория Крэйн

Все-таки как положительно влияет на женщин поход по магазинам! За почти что целый день Ника не вспомнила, что бесконечное шатание по многочисленным магазинам и бутикам приводит к гудению в ногах и прочим «радостям» от усталости. Беременная на седьмом месяце Хельга вела себя так же. Они разглядывали витрины и глупо хихикали. К ним будто вернулись старые студенческие времена, когда подружки прогуливали лекции и бегали гулять на Старый Арбат, а потом часами шагали по переулкам старой Москвы, зажатой в тиски современных безликих многоэтажек.

В Америке все было по-другому. Ни тебе замечательных двориков с неизменными старушками и детьми в песочницах, ни тесных улиц с потрепанными фасадами одно- и двухэтажных домов. Теперь, правда, в Москве таких неотреставрированных домов почти не осталось. Но все же, как было прекрасно там гулять, придумывать истории из жизни людей, которые когда-то называли эти дома своими. А мысль о том, что в это время весь курс сидит на нудной лекции, просто согревала души.

Глядя на аккуратные, причесанные коттеджи с опрятными газонами, видя во двориках довольных американцев, Ника думала о том, что было еще каких-то пять-шесть лет назад. Нет, это не та ностальгия, о которой так много пишут в книгах, не ностальгия по Родине. Просто уж больно безмятежны были студенческие годы, веселые компании, пиво после очередного зачета, совместные походы на рок-концерты, поездки на дачи, романы…

Что теперь им с Ольгой или нет, с Хельгой, осталось? Вести переписку по электронной почте? Да, они уже полтора года переписываются, одно письмо в неделю, как минимум. Но разве это общение двух неразлучных подруг? Когда-то и дня не проходило, чтобы они не поболтали по телефону, ни одного выходного, чтобы они не сорвались на какую-нибудь дачу. Потому-то Ника и развелась с Сергеем. Он хотел, чтобы его жена сидела дома. Чтобы у них был ребенок. Чтобы она вкусно готовила и чтобы он приходил с работы и ей помогал — помыть посуду, почистить картошку, а потом вместе лечь на диван и смотреть телевизор.

Такая жизнь была не для Ники. Она чувствовала себя запертой в клетке, без воздуха, без свободы. Нет, Сергей не устраивал скандалов. Он просто уныло глядел ей вслед, когда звонила Ольга, и Ника, быстренько наведя марафет, смывалась из дома до поздней ночи. Он был уверен, она не изменяла ему. Но эти ее вечные «тусовки» были все равно, что измена. Одно время Сергей увязывался за этой неразлучной парочкой, они его не прогоняли, но вскоре он сам понял, что лишний. Ольге с Никой вполне хватало друг друга. К тому же, он совершенно не выносил тяжелый рок, который слушали подружки, а их компания — компания длинноволосых личностей в коже и заклепках, мотающаяся на ревущих мотоциклах без глушителей по ночной Москве — так Сергея и не признала.

Вскоре он понял, что совершенно лишнее звено в жизни Ники, и предложил ей развестись. Та тут же согласилась и побежала делиться радостной новостью по телефону с любимой подружкой, оставив Сергею только острую боль и обиду. Ну что ж, в конце концов, они расстались друзьями, не ссорясь, и даже продолжали общаться. Слишком разными они были, чтобы долго протянуть вместе.

Ника молча слушала подругу, перебирающую целый ворох малюсеньких костюмчиков и не слышала ее. Что им осталось от былой дружбы? Они ведь были больше, чем подруги — сестры. А теперь между ними океан и Интернет как связующее звено. Да, остались еще поездки в гости. Но как часто? Сергей отпустил Нику на месяц, да и то, в первую очередь, по работе. А сама Ольга когда еще доедет до Москвы… Скоро родится ребенок, ей будет не до этого. Постепенно их дружба перейдет в разряд воспоминаний. Они отдалятся друг от друга и все реже и реже будут отправлять письма. Все короче будет в них текст.

Да что говорить! Они уже отдалились. Ольга вышла замуж за американца, нет, не за богатого пузатого папика — за весьма интересного мужчину, еще довольно молодого. Он очень трепетно относился к Хельге, уважительно. На них было приятно смотреть. И сама Хельга с замужеством переменилась. Исчез былой пыл, страсть к авантюрам. Она стала спокойной и уравновешенной, основательно готовилась к родам. Ходила на специальные курсы для будущих мам и читала толстые книжки о воспитании детей.

А Ника… Да, она тоже стала взрослой. Деловой женщиной. Но в душе она не изменилась. Просто внешние обстоятельства заставили ее загнать свой мятущийся дух подальше и принять образ строгой молодой женщины в деловом костюме и с папкой для бумаг в ухоженных руках.

Вот почему ее так тянуло к Джен — она была такая же, как и рыжая несносная девчонка. Если Нику переодеть в маечку и джинсики с кедами, они будут смотреться практически ровесницами. И, как бы Нике ни было грустно, с Джен ей было проще и комфортней, чем с дорогой подругой.

К исходу дня, проведенного в магазинах, дня, который так радостно начался, настроение Ники кардинально переменилось. Она устала так, как уже давно не уставала. Ей надоело щебетание Хельги о коляске, кроватке, манежике. Да, она понимала подругу. Но все равно ей это действовало на нервы, и она сдерживала себя из последних сил, чтобы не ответить резко. Хельга не виновата, что у ее подруги поганое настроение, которое испортилось в самый неподходящий момент. Слава богу, они уже подъехали к дому и свернули на дорожку, которая вела к воротам.

Ника бросила пакеты с покупками на диван в своей комнате и отправилась к Джен. Та наводила марафет, точнее, стояла перед зеркалом и красила какой-то специальной мазилкой часть своих волос в черный цвет. Выглядело все это весьма экстравагантно и вызывающе. Впрочем, именно такого эффекта и старалась добиться Джен.

— Нравится? Правда, кульно? — бросила Джен, глядя в зеркало на Нику.

— Еще как. Куда-то собираешься?

— Аха. Сейчас на тачке заедет Догги, и мы отправимся в салон. Я хочу себе соски проколоть. А как вы? Небось целую машину накупили… Ну, что купила Хельга, понятно, а ты? Самые дорогие бутики теперь считают прибыль?

— Не, не угадала, точнее только на половину, про Хельгу. А я… Я купила себе кое-что из одежды, но не в бутиках. Так, фигня всякая. Как-нибудь надену, себя порадую.

— Никки, слышь, а поехали с нами? — Джен хитро прищурилась. — Хочешь, тоже проколи себе что-нибудь.

— Издеваешься? Куда мне пирсинг? Несолидно.

— Тогда татуировку. Тебе пойдет. Ну когда ты не в этих своих платьях-юбках, конечно.

— С ума сошла! Мне сколько лет-то? Татуировку… Скажешь тоже.

— Сколько лет… Нормально тебе лет. Кстати, у меня вот тут тушь для волос красная есть. Давай я тебе «перья» нарисую и поедем с нами. Можешь ничего себе не делать — я про тату и пирсинг. Просто потусуемся.

Ника подумала, а почему бы и нет? Тем более, она весь вечер размышляла о своих старых похождениях. Может, тряхнуть стариной? В конце концов, у нее отпуск, и провести его надо так, чтобы потом не было мучительно больно… Она хмыкнула себе под нос и пошла в душ.

Через час они спустились в гостиную. Джен с черно-рыжей шевелюрой и Ника с волосами, собранными в высокий пушистый хвост. Челка ее была красного цвета, так же как и концы волос. Обе одеты были в черные джинсы и черные же топы, на шеях болтались серебряные украшения на кожаных шнурках. Для Ники «феньки» Джен подбирала собственноручно. Хельга с мужем, слишком потрясенные, чтобы говорить, молча проводили обеих взглядами.