Достучаться до седьмого неба - Мария Жукова-Гладкова

– Пожалел, – сказал второй.

– Всех не нажалеешься, – выразил свое мнение третий.

Я повернула голову и поняла, что это говорил восточный мужчина. Потом он повернулся к одному из телохранителей.

Те больше не сидели, развалившись в креслах. У обоих были напряженные позы. Интересно, что уже выкидывала Маргарита и ее предшественницы? Телохранители ожидают, что им сейчас придется оттаскивать женщину от босса и блондинки?

– Марго, сядь, – раздраженно повторил Дмитрий.

Маргарита молча распахнула полы летнего плащика. Я в этот момент смотрела на трех деловых мужчин и увидела, как у всех троих раскрываются рты и они замирают на своих местах. Дмитрий грязно выругался. «Что такое? Что такое?» – пищала блондинка. Двое телохранителей издали тихие стоны.

– А что это на ней? – спросила одна из «Вишенок». Продюсер произнес вслух нехорошее слово.

Я наконец повернулась к Маргарите. Вокруг ее тела шел «пояс шахидки». То есть я сразу же решила, что это он, хотя, естественно, видела такой в первый раз в жизни.

Нельзя было исключать, что вижу в последний. Я бросила взгляд на голубое небо и облака за иллюминатором. Неужели это все? Так глупо, так рано… Мне показалось, что у меня перед глазами за несколько секунд пролетела вся моя жизнь. Зачем я ругалась с мамой и бабушкой? Почему я в последние годы так редко к ним ездила? Ведь они же так по мне скучают! Это сейчас я безумно занята, но в период жизни с Владимиром Станиславовичем могла бы и почаще. Почему меня раздражали их советы? Ведь они шли от чистого сердца. И как я могла так проклинать Владимира Станиславовича? За что?

– Я приговариваю вас всех к смерти и собственноручно казню, – объявила Маргарита ледяным тоном.

«Да она не в себе! – тут же подумала я. – Она накачана какими-то препаратами!»

– Что она хочет, Дима? – пропищала блондинка. – Дима, зачем ты взял ее в самолет?

Рука Маргариты, будто в замедленной съемке (или мне так казалось), ухватилась за шнур. Шнур, насколько я понимала, шел к взрывателю на «поясе шахидки».

– Мамочка, – сказал детским голосом один из мощных телохранителей у меня за спиной.

Вероятно, он лучше других оценивал ситуацию и понимал, что они с товарищем вовремя не доберутся до Маргариты. Но где же третий, который ушел к стюардессе? Он мог бы прыгнуть на Маргариту сзади. Или он не знает, что происходит? Он сейчас со стюардессой… Наверное, хорошо умереть на пике блаженства…

О чем я думаю? Неужели я сейчас умру? Неужели эта ненормальная…

– Вы считаете, что все присутствующие виноваты в вашем несчастье? – спросила я ровным тоном (или мне так казалось, по крайней мере, я старалась). Вроде бы потенциальных самоубийц нужно попытаться отвлечь от задуманного разговорами. Хотя она уже держит рукой шнур…

– Уволю всех на хрен! – рявкнул Дмитрий. – Куда смотрели? Зажрались тут у меня! Расслабились от сытой жизни! – Дмитрий с искаженным от гнева лицом повернулся к телохранителям. Я тоже бросила на них взгляд. Они были белее мела. – Как она на борт с этим поднялась?!

– М-да, в наше время, похоже, лучше летать рейсовыми самолетами, – сказал продюсер, ни к кому конкретно не обращаясь.

Дмитрий и его покрыл. Я никогда не понимала выражения «сплошной мат». Не может быть «сплошного мата». Он должен разбавляться другими словами. Но тут я впервые услышала, что это такое, причем в исполнении совершенно разных людей.

Маргарита невозмутимо стояла со шнуром в руках. Теперь у нее на губах появилась легкая улыбка. Но неужели третий телохранитель, стюардесса и пилоты ничего не слышат? Или они связываются с землей? Хотя чем тут может помочь земля… Надо что-то делать самим!

Внезапно я поняла, что меня безудержно клонит в сон. Что за странная реакция? Я, правда, никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации, но даже предположить не могла, что мне захочется спать. Когда твоя жизнь под угрозой, спать не должно хотеться!

– Вы мне все осточертели! – сказала Маргарита.

Это были последние слова, которые я слышала. Потом перед глазами мелькнула какая-то яркая вспышка – и все…

Три дня спустя в Париже

Вася промучился весь путь до Парижа. Он не любил никуда летать один, но часто приходилось это делать. Бизнес. И на этот раз он отправился в путешествие в одиночестве. Так было надо. Так того требовало дело. А если дело требует, значит, надо. Вася был деловым человеком и весьма успешным. Даже очень успешным. Если вспомнить, что он родился в бараке в Кронштадте, когда Кронштадт был еще закрытым городом, а теперь в одиночестве проживает в огромных апартаментах неподалеку от Летнего сада… Да, конечно, иногда у него появляются женщины, но они все – подруги на одну ночь.

У Васи получилось все, кроме устройства личной жизни. Из-за этого очень переживала мама, мечтавшая о внуках. Мама так и живет в Кронштадте, конечно, не в бараке, а в отдельной квартире. Он был готов купить маме любую, в любом месте, но она осталась в той однокомнатной, которую в советские времена государство выделило им с Васей. В соседних квартирах и подъездах поселились соседки из барака. Мама не хотела лишаться общения. Что бы она стала делать в отдельной Васиной квартире в центре Петербурга, в доме, где живут одни обеспеченные граждане? Вот если бы внуки появились… Тогда бы мама с радостью переехала и нянчилась. Но внуки не намечались даже в проекте. В Кронштадте мама общалась с теми, кого знала с молодости. Их дети тоже разъехались – если вообще были живы.

Отец погиб по пьяному делу, когда Вася еще в школу не ходил. И все их соседи мужского пола – любого возраста – к этому времени или уже лежали в сырой земле, или пили по-черному, или пребывали в местах не столь отдаленных. Никакого другого варианта для жителей барака, где родился Вася, не существовало. Или одно, или второе, или третье. Скорее – все варианты в порядке очередности. Пить на малой Васиной родине начинали очень рано (те, кто не служил на военно-морской базе, хотя и на базе тоже пили), правда, отдать должное, наркотой не баловался никто. Не наше это, не русское. Тем более в советские времена… Вася тогда про наркотики даже не слышал (ну если только какой-то далекий звон), что теперь казалось странным. Теперь же, как думал Вася, наркоманов стало не меньше, чем алкоголиков, и все молодые. В годы же Васиного детства по пьяни совершались преступления, люди отправлялись в восточном или северном направлении. После барака некоторые на зоне отдыхали… Сосед говорил, что пока сидел в «Крестах», язву вылечил! И питание было нормальным (по сравнению с тем, чем «угощали» в семье), и врачебная помощь ему оказывалась, и не на полу спал, а на нарах. На постельном белье, которым в тюрьме пользовался в первый раз в жизни! Человек, попавший в тюрьму после барака на свободе, сожалел, что раньше не совершил какого-нибудь преступления. Кому сказать – не поверят, но это было так. А некоторые умирали до того, как отправиться по этапу, не успев совершить в жизни вообще ничего.