Сирийский марафон. Книга третья. Часть вторая. На золотом крыльце сидели … - Григорий Григорьевич Федорец

и предусматривал план, обеспечивали только венесуэльцы. «Казачок засланный» среди коммандос просчитывался чисто гипотетически. Роту взяли не «столично-парадную», но боевую. Именно эти бойцы вместе с группой Кайды на берегах Ориноко громили колумбийских диверсантов, что «кошмарили» пограничье, а позже участвовали в рейде по Колумбии, уничтожив учебный центр американских ССО.

— Знаете, Алекс, хочу спросить, — никарагуанский президент на удивление замялся. — Ммм…, вот, вы и ваши офицеры здесь, в Никарагуа. Рискуете здоровьем, а то и жизнью. На фанатиков не походите. Думаю, и платят вам не миллионы.

— Увы, — вздохнул подполковник, стараясь держаться дипломатом, президент все-таки перед тобой.

— Присяга — для меня не пустой звук, но … Вокруг не ваша Родина и прямой опасности для неё нет. Скажите, зачем вы, сотрудники русской разведки здесь? Америкосов ненавидите?

— Без пафоса? — улыбнулся Кайда, продолжая идти рядом. — Янки не любим, но без клиники. Враги они, сиё про милитаристов, конечно. Сюда и политики. Пожалуй, даже в большей степени, чем военные.

— Согласен, — Ортега, остановившись прямо на тропе, что белела в темноте по причине песка, повернулся и внимательно смотрел ему в глаза. — И, всё-таки?

— А, как Вы поступите, когда мордоворот избивает слабого или издевается над раненым? Или целый народ веками обирают до нитки, оставляя минимум, дабы не сдохли, чтобы и дальше было с кого брать, приговаривая, что всё мол по правилам. Ими установленными?

— Гнусность и не справедливо!

— Вот, Вы, и ответили.

За справедливость, — президент, опустив взгляд, покивал головой. — Да, это мотив. Серьезный мотив.

— Наверное, у нас тяга к справедливости, как элементу гармонии, в крови что ли.

— Вы про русских? — размышляя о чем-то, спросил Ортега.

— Не только. Про Вас, к примеру. Русские, в данном контексте, это ментальность. В России живет немало наций.

— Знаете, Алекс, я действительно получил ответ. Хороший ответ, — президент протянул руку. — Не надо нас дальше провожать. Ребята Николаса своё дело знают, так полагаю. И шоссе уже рядом. А, на машинах до аэропорта Ла Палома всего ничего.

— Договорились, — подполковник пожал протянутую ладонь. — Хорошего полёта, товарищ президент. В Каракасе будет безопаснее. Пока.

— Удачи вам! Надеюсь увидеть всех живыми и здоровыми!

“Triton” возник из воды, как говаривал один киногерой «без шума и пыли». Не громче весеннего ручья зажурчали электромоторы, спрятанные в ветвях «подковы» и аппарат двинулся к пирсу. Дневного ажиотажа на пристани не было и в помине. Даже оцепление сняли. Только съезд к пирсу перегораживал один из давешних “Cherokee”. В распахнутые настежь двери просматривались трое охранников, да четвертый рядом блудил кругами, беззаботно покуривая и, скуки ради, изредка поглядывая по сторонам. Но, пентюхом не смотрелся. Пистолет-пулемет поверх бронежилета, в набедренной кобуре совсем не переспевший банан виднелся. А, то что ремешок боевого шлема расстегнут, вообще не показатель разгильдяйства, вполне некий шик бывалого служаки. Движение у пирса, он засек тут же. Вытянул из нагрудного кармана уоки-токи и забубнил в микрофон. Моментом рыкнул двигатель вездехода и двое бойцов выскользнули наружу в полной боевой. Водитель места не покинул, памятуя правило, боевого скакуна без присмотра оставлять нельзя. Где до этого момента находились Мишкин с Мигелем, никто и не видел. Словно материализовались из воздуха, уже идущими настилом пирса, и все дела. Батискаф, с подсвеченной кабиной, напоминал инопланетную «тарелку», что толи блуданула по нерадивости своего шкипера, а может по причине «хитрого» плана объявилась в тутошних палестинах. Мясорубкой прожорливо урчали моторы, приближая к пирсу. В метрах трех, отработав реверсом, затихли. Корабль по инерции плыл, гася о воду скорость. Характерный звук касания резины о резину и «Тритон» замер. Выдохнув, откинулся люк и Капелев вылез по плечи:

— Привет, пацаны! Как оно ничего? Норм?

— Было ништяк, пока твой аквариум не нарисовался, хрен сотрешь, — кубинец, свернув тонкий канат на манер лассо, изготовился к броску. — Вылазь из банки, япона-матрёна, парковать ихтиандра будем.

— А, я что? Я только «за», — в два приема морской котик оказался на «подкове». — Кидай линь!

— Випов не укатал? — Валентин готовил второй фал для швартовки.

— Чуток взбледнулось горемычным, но не так чтобы очень, — Евгений с явной сноровкой мотал на швартовы канат. — Зато excursion приключилась на загляденье. Каких акул видели, мама дорогая. Одна, сука такая, норовила прожектор откусить. Пришлось шугануть.

— Тише, ты! — Мишкин перекинул линь. — Глянь, синьор Мадуро на выход пошел. Помоги, чтобы часом не навернулся.

Глава 4. «Черный ворон, что ты вьёшься …»

Помахав на прощание Капелеву, президенты прошли по доскам пирса к набережной. Два здоровяка-бодигарда шли впереди, Мишкин о чем-то весело болтая, сопровождал випов. Мигелем, верным оруженосцем, ждал у недавно подъехавшего джипа. Короткие рукопожатия, улыбки и Мадуро с Ортегой укатили. На этот раз конвой был более чем скромный: пара “Cherokee”.

— Ну, слава тебе, одним головняком меньше, — полковник облегченно вздохнул, глядя в след. — Как смотрелось? Натурально?

— Вполне, — кубинец почесал макушку. — Николас натурально. Даниэль тоже не плох, но …

— Даже, если у наблюдателей ПНВ, то при таких условиях, — Валентин направился в сторону парковки. — Уловить подмену ой, как сложно. В главном: походка, жесты весьма близко к оригиналу. Говорю, как старый театрал.

— Начальству завсегда видней, — неугомонный сын острова Свободы шагал рядом. — Резюме: «возвращение дублеров» прошло успешно.

— Не говори гоп, — Мишкин ключом открыл дверцу старенького “Chevrolet Beretta”. — Ночь покажет. Процесс пошел. Берегите пенсне, Киса!

«Президентский» отель жил по давно отработанному регламенту. Внешние посты по периметру, снайперы на чердаке, джипы напротив главного входа, умеренная иллюминация. На территории некая безлюдность. Птички, отбарабанив вечерний концерт, ушли баиньки. Только сова пару раз вякнула, да и заткнулась. Может словила зверюшку на ужин, может соплеменнику привет отправила. Кто знает. Орнитологов по близости не имелось. Словом, кругом порядок и благолепие. Правда, на заднем дворе бетонные блоки валялось как попало, да бульдозер от “Caterpillar” в непотребном виде скучал у кучи щебня. Задний рыхлитель на «полшестого» и трак отсутствует, безобразие. Зато гостиничная челядь в строгой униформе мелькала в окнах и шмыгала по открытой веранде беспрестанно. Оно и не мудрено, президенты не каждую пятницу останавливаются. Тем более, целых две штуки.

“Chevrolet”, придушенно пискнув тормозами, замер на разноцветном гравии парковки. Мишкин с удовольствием потянулся, широко раскинув ручище, едва оказался вне авто:

— Маэстро! Мы чужие на этом празднике жизни. Чудный отельчик, вышколенные халдеи, бодигарды куда не плюнь…

— Про праздник жизни здорово, — вздохнул кубинец, только со второй попытки умудрившись закрыть дверь «американца». — Сам придумал?

— Не, до меня. В прошлом столетии, — Валентин нахлобучил кепи до бровей. — Пойду до ватерклозета прошвырнусь. Наверняка на хоздворе имеется.

— Должен, — уверенно согласился Мигель и зевнул во