📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгЭротикаБез права на развод - Наталья Шагаева

Без права на развод - Наталья Шагаева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 54
Перейти на страницу:

— Не поверишь. Девушка девятнадцати лет с пушистым зайцем и в пижаме со звездами. Маленькая рыжая девочка. Чистая, наивная, никем не тронутая, неискушенная. И у меня на это стоит, аж яйца сводит.

— Вот таких-то «девочек» и надо бояться, Арт, — уже вполне серьезно говорит Тимур. — Простым девкам что нужно? Тряпки, айфон, украшения, и прочее. А таким «девочкам» этого мало. Они сначала в голову врываются, затем в сердце, а потом уже всю душу выворачивают наизнанку, опустошая ее.

— Не нужно всех мерить своим опытом. Нет, я с тобой согласен: если впустить бабу в душу, то она, конечно, там все разворошит. А я просто ее хочу. Примитивно и похотливо развратить маленькую девочку. В этом есть свои прелесть и азарт, — говорю и загораюсь.

— Ну, попробуй, — хитро прищуривается Тимур, словно знает больше меня. — Я уже хочу видеть эту фею, которая тебя приручит.

— Ошибаешься, я никогда не ставлю в приоритет женщин и не пускаю дальше, чем им положено.

Тимур продолжает ухмыляться, хочет что-то сказать, но нас отвлекает звонок моего телефона.

— Да, мам, — отвечаю, но мне совершенно не нравится, как она всхлипывает.

— Артур, отцу прямо на совещании стало очень плохо, его увезли в клинику! — рыдает в трубку мать. Подсознательно я давно готов к смерти отца, потому что это неизбежно, вопрос времени. Но по моему телу все равно проносится волна жара, от которой сразу же бросает в холодный пот. — Артур… он… он… доктор сказал… — ее речь становится бессвязной.

— Я сейчас приеду, — отвечаю, слыша, как она плачет. — Успокойся, все будет хорошо. Ты слышишь, его вновь поставят на ноги, — говорю, хотя сам в это не верю. Она сбрасывает звонок, а я мчусь в клинику.

* * *

Все хуже, чем я думал. Отец в реанимации, без сознания. Доктор не оставляет нам никаких шансов. Кроме гребаного чуда, в которое я уже готов поверить. Единственное, что обещают врачи — это долгая кома. Отец может несколько месяцев оставаться жив, но только как овощ. Мать еще не знает этого, она надеется на гребаное чудо, а я не хочу ее лишать этой надежды, иначе она ляжет рядом с отцом. За время его болезни, ее здоровье тоже подорвалось: гипертония, проблемы с сердцем и сосудами. Все поддается лечению, но ей нельзя нервничать, поэтому я молчу, скрипя зубами.

— Нужно ехать и в Израиль, — говорит мать, когда мы возвращаемся из клиники домой.

— Его нельзя транспортировать, — стараюсь отвечать спокойно, хотя хочется выкрикнуть ей правду о том, что это все…

— Не сейчас, а когда Роберту станет лучше. Я пока договорюсь.

— Хорошо, — киваю и нервно сигналю, чтобы нам открыли. Ворота разъезжаются, и мы въезжаем во двор родительского дома. Я редко здесь бываю, в основном живу в пентхаусе. Дом огромный, родители любят роскошь и пространство.

Помогаю матери выйти из машины и провожаю ее до двери.

— Не уходи, побудь со мной. Мне страшно и холодно одной в этом огромном доме. — Киваю, соглашаясь.

Долго выслушываю бред про лечение в Израиле, клинику, условия и про погоду, которая тоже вылечит отца. Речь матери вонзает в мое сердце все больше ржавых иголок. Очень тяжело видеть, как человек цепляется за воздух. За надежду, которой нет. Чувствую себя отвратительно оттого, что скрываю от матери правду. Но и сказать, что надежды больше нет, тоже не могу! Отпаиваю мать успокоительным, а в себя заливаю виски, чтобы заглушить боль и орущую совесть.

К вечеру мать засыпает. Ее буквально вырубает большая доза успокоительного, меня же алкоголь не берет. Хлещу виски как воду, сидя в кабинете отца и рассматривая его вещи на столе. Подставки из черного камня, статуэтку из слоновой кости, зажигалку из белого золота, раритетные часы, которые он купил на аукционе в Швейцарии, какие-то документы, которые он, видимо, изучал накануне. Здесь никогда никто ничего не трогал и не переставлял — отец не любит, чтобы кто-то вторгался в его пространство. Когда я был ребенком, он не впускал меня сюда, даже мама здесь бывала редко. А прислугу увольняли безоговорочно, если та смела хотя бы раз переставить вещи в его кабинете. Для отца это был храм. А сейчас я занимался вандализмом, вторгаясь сюда.

Сижу в кресле отца, читаю бумаги, разбрасывая их. Сделка с «Гидромедь» летит на пол, договор о поставках сырья — тоже. Ни одна удачная сделка не спасет вам жизнь… Беру статуэтку и запускаю ее в громко тикающие часы. Разбивая их к чертовой матери. Время останавливается, и наступает мертвая тишина, которая режет мне уши. Допиваю виски и сжимаю голову, пытаясь остановить пульсацию в висках. Хозяин кабинета никогда не был идеальным отцом, между нами много недопонимания. Мне по-прежнему не хочется становиться его приемником, но все равно невыносимо больно осознавать, что отец никогда сюда не вернется.

Встаю с места, отшвыривая осколки стекла от часов, выхожу из кабинета. Почти выбегаю на улицу и глубоко дышу прохладным майским воздухом. Опьянение все же есть: тело ватное, губы немеют, а мозг абсолютно трезвый. Вынимаю из кармана телефон и набирают номер Леры. Сам от себя не ожидал, но она единственная, кого я сейчас хочу слышать и видеть. Вероятно, мне просто нужно разгрузить мозг, иначе сорвусь.

— Алло, — робко отвечает девочка, и я пьяно улыбаюсь в трубку. Не будь она больна, прямо сегодня сожрал бы ее всю, полностью.

— Какие цветы ты любишь?

— Что? — тихо спрашивает она.

— Какие цветы ты любишь?! — настойчиво повторяю вопрос и иду к машине.

— Ромашки, — настороженно отвечает она, а я усмехаюсь. Ромашки, бл*ть! Валерия настолько самобытна и уникальна. Пижама со звездами, розовые тапочки и ромашки — все в ее духе.

ГЛАВА 5

Валерия

«Посещения больных разрешены до восьми вечера» — так написано на двери отделения, но, видимо, на Артура это правило не распространяется. Он приходит в десять вечера с букетом цветов. Никогда не видела таких огромных ромашек. Они такие пушистые, благоухающие и перевязанные атласной лентой — необыкновенные. Он опускает их на мои колени и садится рядом.

Сегодня в нем что-то поменялось. Нет, он такой же привлекательный, с дерзкой ухмылкой на губах. На Артуре белый тонкий джемпер, который контрастирует с его смуглой кожей, рукава закатаны, на запястьях неизменные кожаные браслеты, на левой руке часы. Смотрит на меня, словно трогает взглядом, заставляя мое сердце биться в тысячу раз быстрее.

— Ну как ты, котенок? — спрашивает он, и я понимаю, что изменилось. «Кофейные» глаза уже не хищные, а теплые, с поволокой. И голос мягкий, хриплый и ленивый.

— Спасибо, все хорошо, мне уже лучше, — отвечаю, забирая букет в руки, зарываюсь носом в нежные лепестки ромашек. Обычно букеты из салонов не пахнут, а этот такой свежий, будто цветы только что сорвали с поля.

— Тебе больше не больно? — спрашивает он и накрывает мое колено большой ладонью.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?