Проклятье амазонки - Джена Шоуолтер

Зейн разжал зубы, и сладкий жизненный нектар потёк ему в горло. Он жадно проглотил его, и снова горячая волна прокатилась по его телу. Согревающее члены тепло, наполняющая мускулы сила и непреклонная решимость действовать.

Он не солгал Ноле. Зейн намеревался вернуться за ней. Он завоюет этот проклятый лагерь и пленит всех его дикарок-обитательниц. Ноле это, конечно, не понравится. Ведь эти воительницы, как-никак, её сёстры.

«Ну, они, мать их, не должны были пытаться сделать меня своим рабом», — размышлял он мрачно.

Однако в глубине души вампир знал, что не станет причинять амазонкам вред. На самом деле не станет. Ради Нолы он просто выбьет их из лагеря и объявит это место своим. Он останется там вместе с ней до тех пор, пока она не сможет покинуть его пределы.

— Полегчало? — поинтересовался Лайел.

— Ещё, — попросил Зейн, допив первую порцию до дна. Ему понадобится вся его сила, чтобы победить амазонок.

Лайел полоснул по запястью, наполнил бокал своей собственной кровью и предложил вампиру. На этот раз Зейн уже мог самостоятельно держать его в руках. Он выпил всё до последней капли, а когда закончил, облизал губы и поднял глаза на своего царя.

— Теперь я готов поговорить, — сообщил он. — Ты сумел спастись от богов и покинуть их проклятый остров. — Зейн застонал, когда его сломанные запястья и лодыжки встали на место, исцеляясь. — Значит, ты победил в их игре?

Губы царя медленно расплылись в мягкой улыбке.

— Делайла победила. Она спасла нас обоих. Мы разыскивали тебя с первого дня, как вернулись, но амазонки слишком хорошо тебя прятали.

— У тебя есть новости о моей сестре? — раздался женский голос.

Зейн бросил взгляд за спину царя и увидел Делайлу, стоящую в дверном проёме. Она была на вид такой миниатюрной, но он знал, что эта воительница на поле боя такая же свирепая, как и Нола. Синие волосы ниспадали ниже плеч амазонки, а в глубине необычных фиалковых глаз горела неподдельная тревога.

— Она жива, — ответил он ей, и Делайла облегчённо вздохнула. — И она моя.

— И что она думает по поводу этого заявления? — поинтересовалась Делайла, чуть склонив голову набок и поглаживая слегка округлившийся живот.

«Слегка округлившийся. Ребенок? Лайел станет отцом?»

У Зейна всё сжалось в груди. Он когда-то безумно хотел детей от Кассандры, мечтал о них, как о чуде. Однако… и в этом также ему было отказано жестокой судьбой.

Но… может теперь?..

С Нолой…

«Глупец, ты не можешь даже прикоснуться к ней. Эта мечта по-прежнему несбыточна», — оборвал он себя. Тем не менее, ещё не время впадать в отчаяние. Пока у него есть Нола, ничто другое не имеет значения.

— Ну? — настаивала Делайла.

Хотела ли Нола принадлежать ему? Синеволосая ведь это спросила. Да, он думал, что хотела. Она помогла ему. Даже пыталась уйти вместе с ним. Однако она была воином до глубины души, воительницей из племени амазонок. А эти женщины допускали к себе мужчин лишь в свой пресловутый брачный сезон. Зейн же хотел гораздо большего, чем несколько недель в одной постели. И ему было плевать на все «но». Он хотел для себя того же, что было у Лайела и Делайлы.

— Это мы ещё посмотрим, — ответил Зейн, наконец, спуская ноги с кровати.

— Ты только вернулся, — вмешался Лайел. — Куда ты опять собрался?

— За своей женщиной.

И на этот раз он никому не позволит разлучить её с собой.

Стоны, вскрики и лязг металла о металл вырвали Нолу из её беспокойного сна. Ей хотелось подняться и взглянуть, что происходит, но она не могла заставить себя пошевелиться. Её спина представляла собой сплошное кровавое месиво, кожа была содрана так, что не осталось ни одного живого места. Да и остальные части тела были не в лучшем состоянии после боя с Амелией. Благодаря своей решимости, которая была намного сильнее любого оружия, Нола вышла победительницей из этой битвы. Но никакая решимость не помогла бы ей остаться невредимой. Её руки, живот и ноги сплошь и рядом покрывали глубокие порезы, нанесённые мечом.

Нола лежала на кровати, распростёртая на животе поверх груды мягких одеял. Она была одна, в полном одиночестве. Никому не позволялось помогать ей. Ни в чём. Амазонки исцелялись так же медленно, как люди, так что она знала, что ей предстояло страдать так ещё много недель.

Снаружи снова донёсся пронзительный крик. Все конечности девушки были словно налиты свинцом, и она никак не могла заставить себя принять хотя бы сидячее положение. Не говоря уже о том, чтобы раздобыть какой-никакой еды. Хотя у неё по правде не было сил даже на то, чтобы поесть. И всё же, несмотря ни на что, она хотела помочь своим сёстрам. Несмотря ни на что, она любила их.

— Вас ждёт смерть за это, вампиры! — прокричал кто-то из амазонок.

— Только не от твоей руки, — ответил мужской голос. Царь вампиров?

Несмотря на испытываемую боль Нола широко улыбнулась и расслабилась. Зейн был здесь.

Битва продолжалась несколько часов. Нола не желала зла своим сёстрам и не хотела, чтобы они пострадали. Однако она также не хотела потерять Зейна. Поэтому ожидание оказалось невыносимым. Она то и дело прикусывала щёку изнутри от волнения, впивалась ногтями в ладони. Её бросало то в жар, то в пот, отчего пострадавшая спина начинала гореть, словно её поджаривали на костре.

Наконец, когда она уже думала, что вот-вот сойдёт с ума от неизвестности, полог шатра поднялся, пропуская внутрь дневной свет. И в то же мгновенье он предстал перед ней. Её вампир. Зейн. Сердце Нолы заколотилось с такой силой, будто хотело вырваться из рёбер наружу.

— Знала, что придёшь, — шепнула она едва слышным голосом. Она не кричала, когда её секли плетями, не издала ни звука. Но, казалось, что крики, сдерживаемые ей тогда, изодрали её горло в кровь.

— Нола… милая…, — он так осторожно приблизился к ней, словно она была ланью в силке. — Что они с тобой сделали?

Ужас звучал в его голосе. Он встал рядом с ней на колени, протянул руку и убрал мокрую прядь с её горящего лба. И замер.

— Как это возможно? Я прикасаюсь к тебе.

— Да. Это произошло сразу, как ты ушёл.

В любое другое время она чувствовала бы себя униженной из-за того, что он видит её такой: сломленной, беспомощной, обнажённой, прикрытой лишь снизу жалкой простыней. Однако облегчение, которое девушка испытала, увидев его живым и здоровым, было настолько сильным, что она и думать обо всём остальном забыла.

— Я уничтожу богов за это. Я отыщу способ, как совершить набег на небеса, и…

— Нет, нет. Ты не понимаешь. Это благословение. У меня было время подумать, и мне кажется, я знаю, что происходит. Каждый раз, когда я признавалась самой себе в чём-нибудь, что касалось тебя, например, в том, что ты не заслужил того, что с тобой случилось, или, что я могу тебе доверять, мне возвращали часть моей жизни.